Золотой пергамент
Шрифт:
Ричард молчал. Все-таки Роланд решил наказать его — это было естественно. Он и не думал, что, вскройся правда о побеге Максимилиана, кары удастся избежать. И все же было очень грустно и страшно слышать об этом… Особенно сейчас, когда больше всего на свете почему-то хотелось догнать Балиана и Розетту. Может быть, даже не для того, чтобы провести время с Розеттой, а с ними обоими — хотя в этом Ричард не признался бы и самому себе.
— Вы вольны делать со мной, что хотите, — выдавил он кое-как. — Я… Я просто хочу, чтобы вы знали… Это все потому, что я… Боялся за вас.
Роланд
— Возможно, я был не прав, оказывая людям Этериола больше доверия, чем своим. Возможно, это было неправильно — поверить, что в еретических книгах скрываются библейские письмена. Но, можешь представить, мне захотелось поверить, — Роланд помолчал. — Я думаю, моя вера в Бога достаточно сильна, чтобы полагать, что это желание внушил мне именно Он, а не дьявол. Епископ Мэлори тоже так считает. Я искренне верил, что слова не могут изменить человека. Разве может стать невиновным тот, кто лишь говорит, что невиновен? Но, оказалось, слова могут что-то изменить… И все это понимали, кроме меня. Иначе говорили бы куда меньше. И вот ко мне врывается этот неотесанный мальчишка из Этериола и ломает мои представления своим ором. Признаюсь, я был растерян.
— Ваше Величество… — начал было Ричард, но осекся. Что тут можно было сказать? Он никогда не думал, что Роланд будет так откровенно говорить ему о своих чувствах.
— В чем-то он был прав, — сказал Роланд. — И теперь я думаю, что должен попросить у тебя прощения за то, что оставил тебя одного. Сегодня во сне я видел твоего отца. Никакие слова не вернут его обратно, но после пробуждения я понял, что, возможно, был слишком суров. В конце концов, он не писал те еретические книги, а всего лишь продавал… Вряд ли это делало его грешником, заслуживающим костра. Я был тогда молод и неразумен. Я уже попросил прощения за это у Бога, теперь прошу у тебя.
Ричард не знал, что сказать на это. У него перехватило дыхание. Много лет он свято верил, что его отец был чуть ли не демоном, раз удостоился такой жестокой кары от Роланда, и вот теперь король заявил, что ошибся. Все это казалось кошмарным сном. Сколько он укорял себя, доказывал себе — Роланд был прав! Роланд спас его от темных сил и приютил рядом с собой, где они не смогли бы до него добраться. А сейчас старая история предстала в ужасающе реалистичных красках… Роланд казнил отца по своей мимолетной прихоти… Или нет? Ведь вплоть до сегодняшнего утра он был уверен, что тот виновен.
Эта мысль заставила Ричарда сделать совершенно неожиданный вывод.
— Это все Балиан виноват! — выпалил он.
— Что? — лицо короля выразило неподдельное изумление.
— Если бы он не явился… Все бы было как прежде! Вам бы не пришлось… Мне бы не пришлось… — Ричард был в отчаянии. Как ни странно, признание Роланда не пробудило в нем ненависти, напротив: он еще больше проникся любовью к своему правителю, которому так нелегко пришлось. Ведь он на своей шкуре познал, как это страшно — лишиться убеждений, строящихся годами.
— А. Да, — Роланд несколько успокоился и продолжил более деловитым тоном: — Ну, так или
Ричард воспринял эти слова почти с улыбкой — если ему не показалось, то, несмотря на слова, сказанные Балианом, Роланд был готов осознать свои возможные заблуждения, но совсем не собирался меняться. И это окончательно примирило Ричарда с жестокой реальностью.
Шагая по коридору к выходу из замка, он думал только о Роланде и искренне не понимал, почему страшная и непоправимая ошибка короля заставила лишь сильнее полюбить его.
Тем временем Балиан и Розетта прогуливались по садам, раскинувшимся в стороне, противоположной от войск. Балиан забыл обо всем на свете и не отрывал от девушки восторженного взгляда. Розетта чувствовала себя менее комфортно. В принципе, ей совершенно искренне нравился Балиан: красив, может за себя постоять, имеет значимое положение и не настаивает на всяких глупостях типа этикета. Но зарождающуюся симпатию несколько охладила сцена с двумя убитыми и информация, полученная от незнакомца в темном переулке. А также его заманчивое предложение, в детали которого было трудно поверить.
— Слушай, — наконец, решилась спросить Розетта. — А это правда, что ты пришел из-за Врат? Этериол и все такое.
— А? — удивился Балиан. — Кто сказал?
— Слухи ходят. Да я и не дура, когда у этого Бринна вызнавала, он же сказал, что с тобой у Врат бился… Я просто тогда не поняла, о чем именно речь.
— А теперь поняла?
— Ага, видела Врата в детстве, — не соврала Розетта. — Среди пустоши, золотые и запертые. Так ты оттуда?
— Ну да, — пожал плечами Балиан. — А что?
— Да просто интересно, — Розетта состроила расстроенное личико, а когда Балиан начал выспрашивать, в чем дело, стоически промолчала. Про себя она отметила, что незнакомец говорил правду. Значит, имело смысл заняться его предложением — тем более что звучало оно вполне безобидно, а прибыли сулило немыслимые.
Они еще с два часа бродили по дорожкам, беседуя о разных разностях. Балиан ничего вокруг не замечал и периодически рассеянно думал о том, что же с ним такое творилось. Впрочем, он ничего не имел против этих новшеств: ему было так хорошо, как, казалось, никогда в жизни, а когда Розетта взяла его за руку, внутри отчего-то все предательски задрожало. Это было абсолютно новым и невообразимо приятным ощущением.
Совершенно ничего и никого кроме друг друга не видя, они не заметили, как все разошлись — до этого по саду сновало немало людей, и все они понимающе ухмылялись при виде прогуливающейся и явно смущенной парочки, которая была слишком юна, чтобы просто взять и признаться в любви. Но в какой-то момент и Балиан, и Розетта заметили, что небо сильно потемнело.
Балиан ни за что не хотел поверить, что время так быстро пролетело, и с подозрением посмотрел наверх, ожидая увидеть тучи. Но, к его разочарованию, небо было чистым. Вдобавок к этому начинала чувствоваться вечерняя прохлада.