Золотые ласточки Картье
Шрифт:
– Нет.
– Неужели? – сухой равнодушный тон. – Тогда почему ты мне отказала?
– Потому…
…следовало сдержаться, но гнева было слишком много. И еще обида, не на Витюшу, но на Анну, не сдержавшую слово, на вселенскую несправедливость, которая не позволяет Нике быть счастливой.
– Потому что я действительно привыкла к нормальной жизни. Я не хочу существовать от зарплаты до зарплаты. Ладно, это я бы еще смогла, пошла бы сама подрабатывать.
– Какой подвиг…
– Но вот жить с твоими родственницами… Или ты думаешь, что твоя мамочка мне обрадуется?
– Боюсь,
– Боишься? Витюша, ты прекрасно понимаешь, что мы с ней не сойдемся. Будем собачиться каждый божий день, каждую минуту, но ты закрываешь сейчас на это глаза. Говоришь себе, что все как-нибудь наладится. Стерпимся, свыкнемся…
– Что ты от меня хочешь? Чтобы я выгнал мать из дома?
– Ну зачем такие радикальные меры, – Ника выдохнула, гнев отступил, остались тоска и странная опустошенность, понимание, что ничего-то у них не выйдет. – Мы могли бы снять квартиру. Не обязательно трехкомнатную, хватило бы и однушки где-нибудь в тихом районе.
– Ты же понимаешь, что это дорого…
– Понимаю, – Ника отвела взгляд. – Я все прекрасно понимаю. Мы не потянем квартиру, Витюша. И мы не сможем жить втроем с твоей мамой. Ты говоришь о любви, но как надолго ее хватит? Я этого не хочу, Витя…
– Жить со мной?
– Жить с тобой хочу. Не хочу учиться тебя ненавидеть.
– А как же рай в шалаше?
– Это только летом рай, а зимой как-то сразу о дровах вспоминаешь, – Ника слабо улыбнулась, думая о том, чтобы не расплакаться. Она ведь никогда не отличалась повышенной слезливостью, и если разобраться, то и вправду стерва. Но куда ее стервозность подевалась, спрашивается? – Мы… мы ведь можем и дальше, как сейчас… не обязательно жениться сейчас. Я доучусь… ты устроишься на работу в нормальную фирму… И меня папа устроит…
– Да, конечно… папа устроит.
– Не злись. Что плохого, если я использую свои возможности? Папа увидит, что я могу работать… и могу жить самостоятельно, что это не просто блажь. Мы снимем квартиру… и все наладится. Не сразу, но наладится. Надо просто немного подождать. Год или два…
Он молчал. А Ника поняла, что ее слова – это всего лишь слова.
И Витюша им верит, конечно, только…
– Знаешь, Анна говорила, что ты…
– Прекрати!
– Что прекратить?
– Говорить о ней! – Ника стиснула кулаки.
– Почему нет?
– Потому что… ты себя со стороны слышал? Анна, Анна… А сам ты способен хоть на что-то? – Ника оттолкнула его руку. – Иногда мне хочется, чтобы она умерла… и… я, наверное, пойду. Завтра поговорим.
– У вас не получилось? – Стас смотрел на женщину, которую, как ему казалось, он весьма неплохо изучил. Вот только эта, сухолицая, с нервозной улыбкой и настороженным взглядом, была едва знакома…
– Получилось, – Ника взяла Витюшу за руку. – Но лучше бы не получилось. Через несколько дней, когда нашли Анну, я в запале наговорил много такого, о чем сожалею.
Витюша погладил Никины пальцы.
– А самое интересное, что теперь я прекрасно понимаю, что Ника была права тогда. Я видел перед собой лишь ее и хотел, чтобы она принадлежала
– Вышла назло…
– А я вот не сподобился… мама предлагала невесту найти, но… я, наверное, действительно слабый человек. – Витюша поцеловал пальцы Ники, и та, о чудо, зарозовелась. – Но я потерял двух дорогих мне женщин. Анна умерла, Ника меня бросила. Я не хотел потерять еще и маму.
– Погоди, – Ника высвободила руку. – Я тебе не говорила… я никому не говорила, кроме Машки. и то по пьяному делу, она, наверное, решила, что я ошибаюсь. В общем, в тот вечер Анна была у меня… и не одна… Она ведь нарочно устроила то наше свидание. Думаю, квартира понадобилась.
– Ты ничего не говорила.
– И не сказала бы, – Ника поморщилась. – Васька в одном прав, эта история должна закончиться. Иначе она никому из нас не позволит жить дальше. Анна рассчитывала, что я предложение приму… или не приму, главное, мы задержимся надолго. Но я вернулась раньше. В общем, там ее обувь стояла… и в комнате явно кто-то был… не один был, понимаете?
Стас кивнул, что да, понимает.
И подумал, насколько странно это – у каждого из их компании имелась своя маленькая тайна. Маргоша, Никуша… кто еще?
Машка, которая тоже чего-то недоговаривает?
И что было бы, если бы все эти тайны не стали хранить, но выложили еще тогда, много лет назад? Глядишь, и смерть Анны не стала бы загадкой. Все сложилось бы иначе. Для всех.
– С кем она была, я не знаю. я очень злая вернулась… я ее обвиняла во всем и… Представляете, жизнь рухнула, все стало не так, неправильно, и шансов переиграть нет, а она у меня дома. Трахается. Я и ушла-то потому, что видеть этого не могла… и не хотела… Я поняла, что сорвусь, натворю глупостей.
Ника провела пальцами по щеке.
Усталая и несчастная, хотя все равно счастливая. На Витюшу смотрит с надеждой, как он отреагирует на этакое признание.
– Когда стало понятно, что она… что ее… в общем, убили ее, то…
– Ты промолчала.
– Да, – Ника кивнула. – Я хотела рассказать, хотя особо важного ничего не знала.
– Ты знала, где произошло убийство.
– Да, но… это была моя квартира. Я там жила. И мне приятней было думать, что Анна просто потрахаться решила… кстати, с тобой.
– Нет, – резко ответил Стас.
– Я тогда решила, что с тобой, и… про убийство не думала особо, то есть про то, что на моей квартире… Но я поняла, что, если заговорю, у тебя будут неприятности. Впрочем, твои неприятности не особо меня волновали. Мне бы с собственными разобраться, а никак не получалось. Я встретилась с Витюшей… надеялась, что удастся нормально поговорить.
– А я сорвался, – Витюша покаянно опустил голову. – Я… поймите, Анна была моей сестрой. И я любил ее… не знаю, когда привязался, но любил. А тут мне говорят, что ее убили, и намекают, что именно я и убил ради ее квартиры. И Ника, вместо того чтобы поддержать…