Золотые века [Рассказы]
Шрифт:
— Надо подняться немного выше по реке, Тим, — сказал Златрук. Он стоял на скале, указывая своим длинным, как у привидения, затянутым в черную кожу перчатки пальцем на север. Я не слышал его слов. Ему пришлось повторить их. — Жила указывает нам путь. Может быть, она выходит на поверхность чуть выше? Решайте сами.
Принимать решение самому? Нет. Мне оставалось только подчиниться ему. Разве у меня был иной выход после всего, что между нами произошло? Я подумал, что только безумец может прекратить поиски, когда золото уже было рядом. Однако на самом деле только безумец мог оставаться рядом с Томом Златруком.
Жизнь на протяжении следующих недель превратилась в настоящий ад. Нам приходилось
— Вверх по реке, Тим? Чуть-чуть повыше? Решайте сами.
Когда мы разбили девятый лагерь, я был на грани изнеможения. С тех пор как тревога мучила мою душу, страдало и тело: различные болезненные симптомы, которых постепенно становилось все больше, разрушали организм. Я перестал чувствовать свои ноги, мой хребет превратился в ствол, страдающий от ударов невидимых топоров; капли мочи то и дело пачкали брюки, но у меня не было сил сдержаться. Вокруг каждого глаза расцвел фиолетовый ореол; я чувствовал, что руки, которые раньше всегда меня слушались, теперь отказывались мне подчиняться — пальцы прежде были твердыми и упругими, как морковки, а теперь их фаланги, казалось, существовали каждая сама по себе. У меня начались слуховые галлюцинации, и поэтому все: звери, прятавшиеся в лесной чаще, какие-то ночные птицы и даже ветер в прозрачный предутренний час — повторяли мое имя: Тим, Тим, Тим. Такова вся история рода человеческого: он всегда совершает одну и ту же ошибку, за которой следует туман, туман и туман. Когда люди начинают играть по-крупному, пить или любить по-настоящему, они верят, что поток грязи не сможет их унести. Но судьба их всегда одна.
Это случилось во время последнего перехода. Мои колени и локти были покрыты язвами. Слева в глубине оврага текла река, наполовину скрытая за деревьями и влажными кустами. Вдруг мы вышли на прогалину, покрытую травяным ковром, который расстилался вверх по склону до самого входа в пещеру. Что вывело меня из задумчивости? Сам не знаю, возможно, неожиданное упрямство мулов, которые не желали идти дальше. На их мордах был написан ужас, они упирались в землю копытами и всем своим видом показывали, что даже генералу Гранту [47] с его артиллерией не удастся сдвинуть их с места. И тут вдруг в моем мозгу вспыхнула мысль, скорее подобная провидению мистиков, нежели умозаключению мудрецов. Мне стало ясно все.
47
Улисс Симпсон Грант(1822—1885) —
— Проклятый Том! — завопил я. — Проклятый Том Златрук! И ты мне ничего не сказал. Почему?
Я схватил его за запястье. Оно было тонким и изящным, как у женщины, и мне ничего не стоило моими ручищами раздробить ему кости, словно они были стеклянными. Меня била лихорадка, и перед глазами дрожала цветная паутина. Я разгадал его игру, и теперь он смотрел на меня открыв рот и не решался произнести ни слова.
— Это Шианавака! Почему вы не сказали мне об этом раньше?
— Шианавака? — переспросил Златрук и вздохнул с облегчением, как солдат, мимо которого только что пролетел вражеский снаряд.
— Вы ловчее и умнее меня. Совершенно ясно, что с самого первого дня вы знали, что золотые полумесяцы были чешуей Шианаваки. Все знают эту легенду индейцев!
Я никак не ожидал, что он в этот момент улыбнется.
— Что вы такое мелете? Клянусь вам, что не знаю этих индейских суеверий.
Его слова казались искренними, я вздохнул и несколько ослабил напор:
— Индейцы говорят, что Шианавака живет поблизости от рек. Тело этого чудовища — помесь змеи и буйвола — покрыто золотой чешуей, и иногда оно погружается в реку, чтобы сменить кожу. Все это кажется плодом воображения. Но теперь у нас есть доказательства того, что Шианавака существует; все это время мы собирали обломки этих чешуек и сейчас стоим так близко к чудовищу, как ни один человек до нас еще никогда не стоял.
Златрук смотрел на меня молча ровно секунду, на меня и на пещеру, а потом сразу от души расхохотался.
— Само собой разумеется, Тим! Это логовище Шианаваки; как это вы раньше не догадались? Он ждет нас там, наверху, в пещере. И нетрудно догадаться, что если Шианавака живет там, то стены пещеры уже давно покрылись слоем золота. Это же несметное богатство!
Из моей головы моментально испарились все мысли о Златруке, о мулах и даже, кажется, обо мне самом. Я бросился бежать вверх по склону и не остановился, пока не достиг большого валуна, который преграждал дорогу к пещере. Том поднялся туда вслед за мной:
— Тим, вам понадобятся керосиновая лампа и кирка. Не помешает и ружье на тот случай, если чудовище нападет на вас. Это три предмета, а рук-то у вас только две, — рассмеялся он резким птичьим смехом и снова принялся меня терзать: — Вы и вправду готовы зайти туда? Если Шианавака прячется в пещере, он убьет вас. Где же ваш здравый смысл?
Моя участь совершенно его не интересовала, его занимал лишь вопрос о том, какое же решение я приму, только границы моего безумия. Я выбрал керосиновую лампу и кирку и двинулся к пещере, не оборачиваясь назад. Тем не менее у меня нет ни малейшего сомнения в том, что Том Златрук наблюдал за мной, спрятавшись за валуном.
Пещера была темной и глубокой, как почти все пещеры в тех краях. Моя рука, удерживавшая керосиновую лампу, отчаянно дрожала. С потолка свисали острые каменные сосульки, как это бывает во всех настоящих пещерах на земле. Сначала я вытянул руку вперед, стараясь нащупать конец туннеля, но он уходил в глубину, образовывая темную воронку, потом дотронулся до стен — они отливали золотом, о да, доказательством тому служил яркий желтый цвет.
К несчастью, фанатик способен увидеть в соборе сияние там, где нет ничего, кроме почерневших камней: свет керосиновой лампы отражался от стен и вызывал в моем мозгу ложную картину, которую дорисовывало безумие, охватившее меня. Я колупнул поверхность стены — это был самый обычный камень, как в любой другой пещере. Камень, и ничего больше.