Зомби
Шрифт:
Пистолет был на месте. Тетрадка с недочитанными страницами в кармане.
— Да… — Он было остановился. Не спросил же… Нет, черт с нею! Разберемся. Все-таки ка-кие-такие грязные бумаги она собралась нести моему начальству? Ну фотографию, письмо… Нет, Люся, ты глубоко права. Я не вернусь. Я свободен.
Глава 10
В троллейбусе оказались даже свободные места. Роальд сел и целую остановку ехал, не замечая красотки-соседки (с кожаной сумкой на плече), ее
— Вы сходите?
— Я уронила перчатку. Вот здесь. Будьте любезны!
— Куда же мы едем? По-моему, мне сейчас выходить.
Соседка выхватила из-под него перчатку.
Капитан прошел к выходу. Правильно, надо было ехать на метро. Напрямую-то близко, а так получается, наверное, минут сорок, если не больше.
— Всем спасибо за компанию! — сказал капитан и спустился в темноту.
Теперь автобус. Тоже народу немного, тоже есть свободные места.
— Абсурд! Я попал в абсурд! — пожаловался он соседке.
— Ну и уезжайте, — равнодушно кивнула та,
— все уезжают. Вы молодой еще. Если бы мне было хотя бы сорок…
— Бейзе говорит так: «Коли неправеден ты есть, наказан бушь!»
— Буша снова не изберут! Эмигрантов принимать будут больше всего Япония, Италия, Аргентина. Я не верю, что за вами гоняется покойник. Это заболевание. Хотя за моей кузиной однажды гонялся мертвый петух…
— Я разве?.. Кошмар, мадам! Я пошел!
— Всего вам доброго, молодой человек! Уверяю вас — вы один!
Да, капитан был один. Вылупившаяся из сугроба, как мокрый цыпленок из яйца, торчала на его пути помойная куча. И — знакомый «куб» или пусть — «каре» из усыпанных алмазами плоскостей.
И опять — двор. Затонувшие скамьи, выплывающая овчарка. Кивающая, все невесть кому кланяющаяся бабуля.
Все то же, в том же лифте ритуальное действо — манипуляции с пистолетом. Вот она, все та же проклятущая дверь.
Но ключ не полез в замок. С другой стороны в замке — ключ!
Капитан, кажется, впервые в жизни перекрестился, достал пистолет. Ударил в дверь ногой. Подождал. Нажал кнопку звонка.
Сперва по чуть заметному содроганию пола, затем уже на слух определил, что к двери с той стороны подходят и кто именно. Руку с пистолетом опустил в карман.
Дверь (широко, слишком доверчиво) распахнула Любка:
— Ну?! Что тут у меня?! Ты, что ли, этот бардак устроил?! Ты посмотри: у тахты ножку отфигачили, люстру разбили, на полу — платье, занавески порвали! Сыр сожрали! Вы что?! Ты с кем здесь гулял ?! Совсем офонарели вы, что ли?! Тебе что, деться уже некуда?! Все ваше РУВД гуляло?! Ты…
Роальд вошел в прихожую, тесня грудью Любку, отступившую даже и не очень охотно. Роальд прикрыл и запер дверь.
— Когда ты пришла, никого тут не было?
— А кто?! Ты что?! Что хоть
— Сейчас. Я только пройдусь, посмотрю. Сама здесь постой.
— Ты что, Роальд?! Кто здесь?! Кто?! Где?!
Капитан прошелся по-привычному: на кухню, в туалет (ванная была распахнута и освещена), в спальню, в гостиную, на балкон. По пути распахивал дверцы шкафов, отбрасывал гардины
Зомби
305
(на кухне заглянул в холодильник). Наконец встал в спальне на колени, заглянул под раненую тахту.
— Роальд! Это ужас! Кто здесь?!
— Видишь, никого вроде.
Череп улыбнулся из-под потолка.
— А кто был?!
— Давай я дверь запру как следует, пусти-ка… Ну вот. Теперь сядем, все обсудим. Как съездила?
— Ты!..
— Спокойно! На кухне сейчас все объясню. Дай раздеться. У тебя, так-то сказать, случайно потайной какой дверцы нет в квартире? Я к тому, чтобы никто не помешал разговору. Спокойно, Любушка-голубушка!
Любушка-голубушка, громко топая, попыталась что-то привести в порядок, но махнула рукой. Видно было, что она только что приехала, успела снять платье, сапоги, кое-как накинуть халат. Сумки ее пьяницами прислонились друг к другу у входной двери. Качались, задеваемые внезапным сквозняком, колготки, петлей накинутые на табуретку; думала, думала, а затем мягко опала с полки Любкина норковая шапка — прямо Любке под ноги. Та взвизгнула.
— Тихо! — приказал капитан. — Это естественно. А вот о неестественном… Иди, сядь сюда!
— Что ты на меня вякаешь?! Я приехала, а тут…
— Тихо! Ты на меня не наступай. Ты приготовься к обороне.
— Это еще что?!
Но Любка прошла на кухню и села напротив. И видно стало, что чуть иначе она встревожена. Не только, как показалось Роальду, беспорядком в квартире, не только странным поведением капитана…
— А ножку эту я отстрелил. Вот из этого. Там в стене и пуля где-то под тахтой сидит.
Вот теперь совсем насторожилась. Руки на коленях. Поза примерной кошки. Кошки домашней, послушной, внимательной.
— Ты тут стрелял? В кого же? Бандиты забрались?
— Да. Тут был один посторонний. Я думаю, что посторонний.
— Ты уже сообщил? Кто был? Что взяли?
— Думаю, ничего. И я не сообщал. Решил, что лучше нам с тобой все обсудить и выяснить. Потому, что ты этого человека знаешь лучше меня. И чем он опасен, и как с ним бороться.
— Я?! Ты уверен, что я знаю? Кто же это?
Любушка-голубушка. Полненькая дамочка лет двадцати шести. «Самые стройные ножки в нашей шараге», во-первых. Самая «стойкая» грудь в нашем квартале, во-вторых. Да и вообще: глазастая, зубастая… горластая. Горяча-а! Это главное, капитан? А вообще-то вульгарная дамочка, если честно. Вот как ты, капитан, теперь думаешь? Повернулась к тебе избушка задом? А может, раньше тоже так думал, да не вдумывался? Ладно. Попробуем.