Зона мутации
Шрифт:
– Ты станешь Пришедшей Властительницей. И гнездо никогда больше не будет выбирать руководчика, потому что в черном доме будут жить только наши дети, а после них – их дети, и так до конца мира, когда бы он не настал. Один из нашего рода всегда будет Властителем.
Маша не знала – упасть ли ей на колени в знак благодарности, или, быть может, надо сесть на колени к нему и сделать что-то другое…
– Тебя не все устраивает? – спросил Говорящий, глядя на ее озадаченное лицо.
– Нет. Все хорошо. Просто неожиданно –
– Подготовят. Женщины ждут у костра. Да, и – тебя уже никто не сторожит в доме Узорщика. Можешь гулять, где вздумается.
И снова склонил голову над бумагами, давая понять, что разговор окончен.
Она медленно попятилась, потом развернулась, вышла узкими коридорами на улицу. Казалось, что сразу сотни глаз наблюдают за ней. Маша смотрела себе под ноги, наугад выбирая дорогу. Когда шум поселка остался позади, прибавила шагу. Но этого казалось мало и порой она переходила на бег, пока не понеслась во всю прыть! Ветки хлестали ее по лицу, снег, потревоженный в кронах деревьев, падал на волосы и одежду.
Маша продолжала бежать, не в силах остановиться. Весь мир, весь чертов огромный мир летел ей навстречу, но он был пуст и непригоден для жизни. Куда ни пытайся скрыться, везде будет одно и то же. Гнездо и костер между зонами.
Споткнулась о корягу, полетела вперед, больно ударившись плечом. Зажмурилась и с шипением перекатывалась с боку на бок, схватившись одной рукой за другую. Наконец затихла, открыла глаза. Над ней со скрипом качались исполинские стволы. Секвохи.
Маша поднялась, отряхнула одежду.
– Думал, обосрусь от счастья?! – крикнула она деревьям. – Проверочка, да?!
Насупившись, пошла обратно, лишь раз оглянувшись на дорогу для нелюдей, пересекающую древний город. Может и не проверял ее никто. Может, это фантазия разыгралась, а Говорящий и правда освободил ее от ареста и ничего больше. Как бы то ни было, она вернулась в гнездо, позволила женщинам помыть себя, переодеть. Сделать на предплечье рисунок – маленький черный дом.
На подходе к настоящему, не рисованному, ее остановил Хромой.
– Туда нельзя. Сейчас – нельзя.
– Почему? Что, обычай какой?
– Просто он занят, просил не ходить вокруг да около.
Ей что-то послышалось. Маша снова попыталась прорваться, но сквозь цепкую хватку Хромого сделать это было невозможно.
– Пусти. Да пусти же! Чтоб тебя…
Отошла на шаг назад, хотя и так уже понимала, что она слышит. Женские стоны.
– Просто уйди, – снова посоветовал Хромой. – Посиди до вечера в доме Узорщика.
Оглянулся, бросил на сумрачное строение недовольный взгляд.
– Ты даже не узнаешь, кто она. И зачем? Говорящий всегда брал, кого хотел. Любую. Не будешь же ревновать? Скоро получишь гораздо больше, чем любая из них…
– Ревновать, – с презрением выплюнула Маша, развернулась и пошла к дому. Но внутрь заходить не стала, просидела
Во время обряда, проходившего у костра под барабанный бой, держала теплую руку Говорящего своей холодной ладонью. Делала то, что требовалось, говорила то, что ждали. И не стала противиться, когда ее саму повели в дом со стонами. Маша не забыла, что у нее есть своя, особенная цель, которая оправдывает средства.
Свет десятка ламп, коптивших куда-то под крышу, в хитрую, изолированную от огня вентиляцию, освещали кровать неровным мерцанием. Обнаженные тела были едва прикрыты вышитой тряпицей, заменяющей хозяину одеяло. Впрочем, тряпица пропиталась потом и ее давно пора было сбросить, мешала лишь лень.
Двое, только что угомонившиеся, уставшие от борьбы друг с другом и каждый сам с собой, лежали рядом, но не касаясь локтями, бедрами. Разрушения границ минуту назад было достаточно и пересекаться снова им не хотелось. Не сейчас.
Маша прислушалась к праздничным возгласам на улице. Она не сомневалась, что и толпа простого люда, оставшегося у костра, греет уши, внимает стонам и крикам из черного дома. И девушка не стеснялась, порой даже переигрывая, стараясь подарить мужчине ложное чувство могущества, а толпе блудливые фантазии. “Немного больно, немного приятно. А он пусть думает, что способен на все. Пусть думает…”
– Перед тем, как ты здесь появилась, – подал голос Говорящий с небом, – из гнезда ушла девчонка.
– Что еще за девчонка?
– Да не так важна она сама, как то, что сбежала именно от меня, а увел ее убийца руководчика.
– Ушла от тебя? Что это значит? Разве ты уже был…
– Нет, просто… я считал ее своей, вот и все.
– Понятно. И зачем ты мне это рассказываешь?
– Собираюсь отправить за ними своих людей. Что думаешь?
Маша разрывалась между желанием прикрыть наготу и нежеланием показывать этим жестом свое неудобство. Просто закрыла глаза.
– Отправляй. Его можешь сразу сгубить, а стерву пусть ко мне приволокут.
Говорящий улыбнулся. Как ни старался он сохранить стену между собой и Пришедшей, она пленила его все сильнее. Он повернулся, заползая на нее сверху, сбросил на пол вышитую тряпицу…
Глава 7
Конопатая медленно, стараясь не скрипнуть стулом, поднялась. Сделала шаг в сторону. И в этот момент дверь распахнулась! На пороге стоял незнакомый мужчина, лицо его казалось бледнее, чем должно быть у здорового человека, а одежда выдавала в нем чужака, не имеющего ничего общего не только с работниками сыскного, но и вообще жителями Южного базара.