Зона мутации

Прялухин Александр

Он двинулся дальше.

– Сейчас-то, понятно, другое дело. Нас трое всего, значит придется через город.

– Погодите, погодите! Я ничего не понимаю. То у вас “место проклятое”, то “пойдем через город”... Чему верить? Опасно там, или нет?

Герман снова остановился.

– Я так считаю: чем заковыристей в точку назначения добираться, тем паскуднее будет твоим преследователям. А если какой-нибудь… Как его? Говорящий с небом узнает, будто сгинули вы в проклятом месте, так это ж вообще решение проблемы – умереть не встать! Правда?

– То-то и оно, – Дашка, все это время слушавшая

их со стороны, не вступавшая в разговор, решила высказаться. – Будет нам решение проблемы, если на самом деле сгинем.

– Не стоит все эти сказки всерьез воспринимать. – Герман шел, то и дело задирая голову, словно подбирал себе дерево покрасивше. – Охотники – люди лесные. Они по городским развалинам, даже поросшим деревьями, карабкаются не очень складно. Один мог шею себе сломать, другой на острую железку напороться… И потом – выбравшись на запад не каждый хочет обратно возвращаться. Они ведь, дураки, думают, будто там лучше. Что зон мутации меньше, жрачки больше. А там… Там все то же самое.

Он стукнул ладонью по сосне.

– Сползаю наверх. Оглядеться надо, пока не стемнело. Как раз пригорок, деревья повыше стоят, чем в других местах.

Сбросил поклажу, нацепил на ботинки когтистые подошвы. Принялся карабкаться, не обращая внимания на винтовку, болтающуюся за спиной.

– Ишь ты, как люди могут усваивать что-то у нелюдей, – с восхищением сказала Конопатая.

Они видели, как на вершине Герман одной рукой прижал оружие к плечу, заглянул в хитрую трубку с линзами, служившую увеличивающим прицелом. Он поворачивался то в одну сторону, то в другую, смотрел и через стекла, и невооруженным глазом. Наконец стал спускаться.

– По деревьям, кроме меня, никто не ползает, – сообщил он, спрыгнув на землю. – По крайней мере вблизи, иначе я бы заметил.

Время было уже не то, что осенью, когда Конопатая с Крилом пробиралась от своего гнезда к Южному базару. Между деревьев теперь лежал снег, частично скрывая лесную подстилку, и даже если днем он подтаивал, ночью все застывало, морозный воздух накрывал округу студеным одеялом. Без огня в такое время не обойтись, даже несмотря на риск привлечь чье-то внимание.

Мужчины натаскали веток, развели костер. Когда все согрелись, поужинали, девчонка сняла куртку и стала стягивать вязаную кофту.

– Мне надо повязку поменять.

Не сказав ни слова, Герман повернулся к ней спиной. Ему было все равно, что там происходит – участвует ли Крил в перевязке, или тоже скромно глядит в сторону.

Кирюха не глядел. Он аккуратно, стараясь не задеть заживающую рану, помогал снимать бинт с девичьего торса.

– Болит?

– Почти нет. Хотя полоснул, тварь, от души… Но на базаре хороший лекарь, дело свое знает.

Парень достал свежий моток, дождался, когда Конопатая смажет розовую полоску каким-то снадобьем. Стараясь не смотреть на дашкину грудь, он взялся наматывать новую повязку.

– Спасибо, – поглядела на него с благодарностью. – Пойду… – показала куда-то в сгущающуюся мглу между деревьями. – За кустики схожу.

Крил снова сел у костра и Герман, понимая, что процедура закончена, тоже повернулся к огню. Сидели совсем рядом, но того чувства, какое бывает, когда рядом с тобой

друг, большелодочник не испытывал. Да и откуда ему взяться, если знаком с человеком пару дней? И все-таки… Все-таки ему казалось, что если отправляешься в опасное путешествие, если по твоим следам могут идти враги и в любое мгновение рискуешь оказаться в центре схватки, то напарнику своему должен доверять. А Кирилл этого чувства не испытывал.

Он искоса поглядел на Германа. Тот почувствовал взгляд, повернулся.

– Чего ты с ней? – кивнул в сторону ушедшей Дашки. – Осторожничаешь, осторожничаешь…

– Мала она еще.

– Мала… Нонче люди недолго живут, не то, что в былое время. Успевать надо.

Герман подкинул еще веток в огонь. Встретил взглядом вернувшуюся Дашку.

– Вы не переживайте, – сказал он, будто чувствовал за собой обязанность успокаивать, снимать нервное напряжение. – Все будет хорошо, пройдем мы этот городишко. Есть для этого кой-какие заготовочки. Но утро вечера мудренее! Ты, я смотрю, бодрячком еще – подежуришь? Потом разбуди, сменю.

И Герман накрылся старой, потрепанной накидкой. Следом улеглась и девчонка, стараясь устроиться между костром и Кирюхой. Несколько раз она переворачивалась с боку на бок, потом затихла.

Парень вслушивался в ночной лес, но кроме потрескивающего в огне дерева до него не доносилось ни звука. Если бы не Конопатая, уютно устроившаяся рядом, он бы, пожалуй, встал, походил вокруг, за деревьями. Потому что рядом с костром ничего нельзя было увидеть, только яркие языки пламени и кромешную тьму вокруг. В таком положении охранник из него выходил аховый. Но и тревожить Дашку не хотелось: он продолжал сидеть, прислушиваясь к немоте леса, среди елей и сосен которого даже ветер куда-то запропастился.

Глаза у Кирюхи слипались. Он кивал головой, пока, наконец, не привалился к стволу дерева.

Шаги были легкими, почти невесомыми. Замерли сначала у молодого, потом остановились у того, что постарше. Рука коснулась винтовки с оптическим прицелом, но забирать не стала. Даша тихонько, ступая след в след по собственным отпечатками, вышла из зоны, освещенной костром, скрылась за деревьями.

Глава 8

Третий день над гнездом бушевала метель, укутывая все окрестности мягким снежным покрывалом. Охотники давно уже совершали вылазки только на снегоступах, а между хижинами, чтобы женщины и дети могли ходить, не проваливаясь в сугробы, приходилось чистить тропинки.

Маша наблюдала из окна за белой, такой привычной для нее стихией. На улицу она почти не выходила, да и не было в этом необходимости. Вся интересующая ее жизнь проходила здесь, в черном доме. Говорящий с небом приглашал к себе искателей, которые рассказывали обо всех изменениях, происходящих вокруг гнезда; старейшин, имеющих влияние на простой люд, дающих ему советы о распределении продовольственных запасов, строительстве новых домов и прочих житейских мелочах. Все задумывалось и планировалось здесь. Порой не нужно было даже выбираться из постели, чтобы слышать то, что обсуждается в соседней комнате.