Зона Посещения. Бродяга Дик
Шрифт:
Дальше шли молча. Ким отчетливо слышала, как бьется гранями по цементу каждая брошенная Картохой гайка, как напряженно сопит Злой, как урчит в животе у Навуходоносора. Под ногами стало попадаться больше мусора: поломанные доски, сколотые пласты штукатурки, осколки кирпича, обрывки кабелей, комья спекшейся земли.
– Мы почти дошли, – объявил громким шепотом Лопес. – Еще ярдов триста.
Картоха швырнул гайку, и словно в ответ из густой, смолянистой тьмы, которую не прореживали лучи фонарей, навстречу сталкерам вылетел, вращаясь, лист металлопрофиля. Если бы Картоха и Лопес были повыше ростом, то эта проржавевшая железка вскрыла
– Целы? – выпалил Папаша Линкольн.
Ким подняла голову. Быть может, в обычных обстоятельствах она бы ничего не увидела. Но обострившееся в Зоне зрение позволило ей разглядеть в пересечении брошенных ручных фонарей фантастическую картину. Две эфемерные сущности приближались к отряду сталкеров, двигаясь по кругу на одинаковом расстоянии друг от друга. Они походили на жаркое дрожащее марево, которое случается над асфальтом в жаркие дни. Только вытянутые, словно веретена, высотою от пола до потолка. Внутри каждого веретена угадывалась сложная структура: не то шестеренки, не то снежинки, но скорее всего – ни то, ни другое.
– Близнецы! – всхлипнул Лопес.
Взревел ветер, тоннель мгновенно заволокло клубами пыли. Ким завизжала, ей показалось, что поток воздуха подхватит ее, как пушинку, и понесет, ударяя об стены, на растерзание призрачным Близнецам. Ветер и в самом деле тащил что-то тяжелое; Ким, прежде чем закрыть голову руками и зажмуриться, успела заметить, как мимо проносится тот мусор, по которому они шли последние ярды пути. Близнецы втягивали в себя доски, куски штукатурки и осколки кирпичей, формируя в воздухе по бесформенному кому, ощетинившемуся проволокой, острыми углами и щепками.
Бум! – взорвался шар внутри первой аномалии. Засвистели обломки, разлетаясь по тоннелю. Загремели доски и камни тяжелым градом по полу и стенам.
И через несколько секунд грянул второй взрыв. И снова – смертоносная песнь шрапнели из обломков, и град ударов во все стороны сразу. Тяжелый деревянный щит прокатился колесом, Ким показалось – точно по телам скорчившихся на полу сталкеров.
Ветер снова изменил направление, и снова заклубилась пыль. Близнецы опять принялись разбухать от мусора, готовясь к очередному залпу.
Лопес поднялся на четвереньки, посмотрел диким взглядом на Ким. На его чумазом лице блестели вытаращенные глаза.
– Назад! – просипел он. – Отступаем за «плешь»! – и сейчас же пружиной сиганул в арьергард отряда.
Строгов схватил Ким за шиворот и легко, словно ребенка, поставил на ноги. Хлопнул ее пониже спины и прокричал:
– Бегом!
Но прежде, чем выполнить приказ, Ким оглянулась. Папаша Линкольн почему-то обнимал за плечи Картоху, и движения обоих показались ей чересчур медленными, словно она смотрела видеоролик на «тормозящем» компьютере. А воздух дрожал, словно над мартеновской печью, воздух кипел от переполняющей его энергии. Пыль, которую наматывали «веретена» Близнецов, ионизировалась и начала светиться.
– Скорее! Скорее! – подгонял Строгов, но сияние, окутавшее Близнецов, действовало на Ким гипнотически. Ей чудилось, что в этом жемчужном свете вырисовываются почти человеческие силуэты: высокие, худые, с вытянутыми яйцеобразными головами. Эти существа переступали тонкими паучьими ногами, не прекращая танца друг с другом и продолжая
Кучерявый и Навуходоносор уже проскочили мимо «комариной плеши» и покрытой зловещей слизью стены, за ними протиснулся Лопес. Ким на полном ходу, даже не приостановившись, обошла «комариную плешь». Строгов тоже на сей раз не стал осторожничать, пробежал следом за Ким, оставив обе аномалии в половине дюйма от своих плеч. Папаша Линкольн толкнул Картоху в зазор между стеной и «плешью». Картоха, спотыкаясь, понесся вперед. Край его рюкзака оказался в поле действия «плеши», и гравиконцентрат потянул сталкера к себе, как тащит рыбак попавшуюся на крючок форель. Картоха распахнул рот в немом крике, вскинул руки…
Строгов схватил напарника за предплечье и изо всех своих недетских сил дернул к себе. Картоху развернуло, с его спины сорвало рюкзак и втянуло в аномалию. Строгов и Картоха повалились к ногам Ким, которая глядела, хлопая глазами, как расплющенный рюкзак расползается по полу темной кляксой.
А следом и Папаша Линкольн перемахнул через лежащих сталкеров и оказался рядом с Ким.
Близнецы, окруженные светящимися пылевыми поясами, тоже были тут как тут. Они успели сформировать внутри себя по увесистому кому из разномастного мусора.
– Назад! Назад! – прокричал Папаша Линкольн.
Строгов проворно отполз от «комариной плеши», а Картоха завозился, глухо ворча сквозь стиснутые зубы. Ким и Папаша Линкольн подхватили его с двух сторон и потащили подальше от Близнецов.
Ахнул первый взрыв. Ближайший к сталкерам Близнец изверг дождь из обломков. Взрывной волной Ким опрокинуло на спину. Она прикрыла голову руками, ожидая, что вот-вот на нее обрушатся тонны хлама, но «комариная плешь», оказавшаяся между сталкерами и Близнецами, точно бездонная глотка, поглотила этот смертоносный ливень. Доски, каменные осколки, обрезки арматуры и кабеля – все плющилось, размазывалось по цементному полу, словно одномоментно переходило из трехмерного мира в мир из двух измерений.
Второй Близнец, подойдя к границе «плеши», выдал залп. Но результат был таким же: что-то прорвалось сквозь зазор между «комариной плешью» и стеной, но большую часть направленных в сторону сталкеров «снарядов» поглотила гравитационная аномалия.
Танец Близнецов замедлился, напряжение в воздухе стало менее отчетливым, лишь пыль по-прежнему светилась, клубясь вокруг «веселых призраков». И Ким увидела, как фигуры великанов, окутанные матовым свечением, никнут, становясь ниже и тоньше. Ветер постепенно стихал, он был уже не в силах подхватывать и тем более бросать что-то тяжелое. Близнецы горбились, их и без того большие призрачные головы раздулись, точно воздушные шары. Когда расстояние между «веселыми призраками» стало не шире ладони, Близнецы стали походить на умиротворенных эмбрионов, дремлющих в утробе.
Сталкеры кашляли, чихали и, конечно же, ругались.
– Они уснули! Выдохлись и уснули, ублюдки! – проговорил, тяжело дыша, Лопес.
– Тогда нужно выдвигаться как можно скорее, черти чумазые! – Папаша Линкольн похлопал себя по коленям, выбив облако пыли.
Строгов помог Ким сесть.
– Ты в порядке? – поинтересовался он в американской манере.
Ким посмотрела на руки. Ладони были липкими от крови. На несколько секунд она оторопела, затем поняла, что кроме ссадин и ушибов других травм у нее нет. И что кровь на ее руках принадлежит, скорее всего, Картохе.