Зона справедливости

Лукин Евгений Юрьевич

Колодников несколько даже оторопел. Ну ничего себе!.. Мила тем временем нетерпеливо пощёлкала пальцами, указывая Алексею глазами куда-то на край холодильника. Вскочив, Колодников обнаружил там рядом с электронными часами шариковую ручку и обрывок вкривь и вкось исписанной бумажки. Подал услужливо…

— А у меня вообще приятный голос… — с невозмутимой улыбкой отвечала кому-то Мила. — Нет… Я — диспетчер… Вы русский язык понимаете? Я же сказала: нет… Потому что! Мне девяносто лет, и я горбатая… Назовите ваш адрес… — Прижала трубку к уху плечом и отчеркнула углом чистый краешек

листа. Затем миндалевидные карие глаза оккультистки (и диспетчера по совместительству) начали вдруг изумлённо раскрываться. — Ка-кое кресло?.. — ошалело переспросила она. — Новое?.. Вы что же, креслом хотите расплатиться?.. Ах, денег нет… А если нет денег… Что значит «хочется»?.. Не морочьте мне голову, юноша!..

Фыркнула, бросила трубку и, пробормотав: «Придурки…» — принялась разливать чай в прозрачные коричневатого оттенка чашки.

Колодников моргал.

— А насчёт Ириши с Кирюшей… — опечалившись вдруг, вернулась она к изначальной теме разговора, о которой Алексей, признаться, уже забыл. — Боюсь, они ещё долго у вас не появятся…

— А в чём дело? — встревожился он. — Обиделись на что-нибудь?..

Она поколебалась, стоит ли говорить. Меж бровей залегла морщинка.

— Нас ведь, Лёша, тоже в этой арке отлупили… — нехотя призналась она. — Когда уходили от вас…

— Как?.. И вас тоже?! — Алексей вскочил, едва не опрокинув чашку. — Я же предлагал проводить!.. — вне себя выкрикнул он.

— Ты сядь… — попросила Мила. — Теперь-то чего уже руками махать?.. Ну проводил бы… Ещё бы и тебе влетело…

Колодников постоял ещё немного, сжимая и разжимая кулаки. Наконец сел, тяжело дыша.

— Нам-то с Иришкой только по щекам надавали, — со сдержанной грустью продолжала она. — А вот Кирюше чуть зубы не вышибли, коронка слетела…

— Да что ж это за арка такая, Богом проклятая!.. — плачуще воскликнул Колодников.

— Ты пей, остынет… — напомнила она. — Или ты слишком горячий не любишь?..

Алексей скрипнул зубами, потом взял себя в руки и потянулся к сахарнице.

— Богом, не Богом… — таинственно изронила Мила, наблюдая, как он нервно, со звоном размешивает ложечкой чай, — а что проклятая — то проклятая… Знаешь, я когда ещё первый раз сквозь неё проходила, почувствовала…

— Что почувствовала? — подозрительно, несколько даже враждебно спросил Алексей. После смутных и зловещих намёков электрика Борьки он встречал в багинеты любую попытку приплести к этой таинственной уголовщине потусторонние силы. А что таковые силы будут сейчас приплетены, можно было даже не сомневаться.

— Да ты и сам, наверное, чувствовал то же самое — и не раз… — сказала Мила. — Любого нормального человека в этой арке озноб продерёт… Вот, смотри… — И тупенький продолговатый ноготок, покрытый бледно-розовым чуть облезшим лаком, загулял по клетчатой скатёрке. — Четыре угла. И из каждого — поток отрицательной энергии. Здесь и здесь они скрещиваются, так?.. Перед самым входом…

— Не знаю, как вам, — мрачно заметил Колодников, следя за её пальцем, — а мне морду набили внутри самой арки…

— Так а там же ещё по нише с обеих сторон! То есть ещё четыре выступающих угла.

А внутренних углов в нишах — нет! Там скругления, заметил?.. То есть энергия свободно течёт по кривой, а потом четырьмя лучами сходится в одном фокусе… Вот тут! — Бледно-розовый с перламутровыми крупинками ноготь победно клюнул в стол. — А у вас там четыре арки! То есть должен ещё возникать резонанс… Головы бы оторвать этим архитекторам! Хотя… — Мила призадумалась. — Это ведь бывший дом НКВД… А знаешь, вполне возможно, что всё это спроектировали нарочно… в отместку Сталину…

Колодников снял очки и, болезненно щурясь, принялся протирать линзы.

— М-да… — промолвил он, ощущая неприятное биение в правом виске. — Вредители-дьяволисты… — Спохватился, не слишком ли ядовито он это произнёс, и поспешил перевести всё в шутку, пока не обиделась: — Нет, ты меня пойми, я не против!.. Получить по морде от потока отрицательной энергии — это, конечно, звучит гордо… Только ведь там ещё и стреляют, Мила… и гранаты рвут…

Он хотел плавно перейти к недавним жутким событиям, в частности — к отрезанной голове, которую ему, якобы, пришлось закатывать в пакет ногой, но тут вновь возрыдал телефон.

— Опять этот идиот, — произнесла сквозь зубы Мила, взглянув на высветившийся номер. — С креслом…

Телефон продолжал стонать. Мила перевернула его, как черепаху, и, передвинув рычажок, убрала звук до минимума.

— Понимаешь, Лёша… — попыталась растолковать она, ставя аппарат на место. — Конечно, отрицательная энергия кулаков не имеет… Просто этот её фокус, этот узел… Он как бы притягивает зло, понимаешь?..

Слова её неожиданно попали в точку.

— Погоди, — отрывисто сказал Колодников, снова надевая очки. По хребту ползли мурашки. — А вы кого-нибудь из нападавших — видели?..

Она задумалась на секунду.

— Да нет… Там же темно…

— То есть налетели, надавали затрещин — и бегом… Но шаги вы их хотя бы — слышали?..

— Н-нет… — Вид у Милы тоже был несколько растерянный.

— Вот и я не слышал, — севшим голосом сообщил Алексей. — И не видел никого… И Димка, насколько я понимаю… Ему уже два раза влетало… — Колодников нахмурился, покусал губу, покряхтел и наконец признался с неловкой усмешкой: — У меня там один знакомый… его в позапрошлом году из этой арки в реанимацию увозили… Так он знаешь что говорит?.. Будто в арке перед самой войной чекистов пачками расстреливали… И вот, дескать, теперь… М-да…

Алексей устыдился, умолк и, покряхтывая, огладил зачем-то скатёрку.

Мила выслушала его очень серьёзно и внимательно.

— Всё верно, — сказала она, успокаивающе накрывая его руку своей, и Алексея немедленно пронизало слабыми токами. — Я же говорю: узел! Средоточье зла… В этой вашей арке может случиться всё что угодно. Ничему не удивлюсь. Даже материализации призраков… Туда днём-то зайти страшно, а уж ночью…

В голове Колодникова всё мгновенно спуталось, и, хотя беседа зашла крайне интересная, нить разговора он тут же утратил. Узел?.. Пусть узел… Арка, трупы, средоточье зла — всё отодвинулось куда-то на задний план. Остались одни лишь слабые токи…