Зона вторжения. Байкал
Шрифт:
— Будешь говорить или мазохист? — спросил он.
Водитель вытаращил глаза и заматерился.
— Не люблю, когда ругаются матом, — поморщился Алексей, — зато люблю, когда орут! — Он перехватил нож поудобнее, приставил его к гениталиям водителя. — Говорить будешь?
— Буду! — согласно затряс головой верзила. — Спрашивай, все скажу. Мне резону нет за других подставляться. Ты только одно скажи — ты живой? Или мертвый?
Алексей не стал отвечать на вопрос верзилы.
— Что с капитаном и спецназом?
— Увезли! Шива на рудник увез.
—
— Шива хотел их зэкам отдать.
— Кто может знать, где они сейчас?
— Как кто? Шива!
— Шива сдох полчаса назад. Кто еще?
Водитель испуганно вытаращил глаза, в которых отражалась разноцветная дрянь, нависшая над зоной.
— Не знаю я!.. Серый! Серега Колесников! И Базяйкин! Они спецназа брали и потом с Шивой кэпа арестовывать ходили…
Алексей секунду размышлял.
— Базяйкин? Это который Базяй? Гнусавый такой, худой?
— Да, он! — с облегчением ответил водитель. Наверное, надеялся, что за точные ответы Алексей не станет его убивать.
— А где они?
— Я их на рудник отвез! Часа четыре, наверно, уже прошло.
Алексей сорвал с кронштейна микрофон рации.
— Вызывай! Если под любым предлогом вызовешь их на КПП, оставлю в живых. Нет — прикончу.
Водитель посмотрел в глаза Карабанова и сразу понял, что тот не шутит.
— Если предупредишь подельников, буду убивать медленно, — Алексей картинно поиграл ножом. — Увезу в лес и скормлю «бесам». Понял?
— Понял-понял… — скороговоркой заговорил верзила.
Связываться с Карабановым ни с живым, ни с мертвым ему не хотелось.
— Тогда говори! — Алексей поднес микрофон рации к губам охранника, щелкнул клавишей.
Водитель перевел дыхание, облизнул губы.
— Стрела, я Сокол! Прием!
— Стрела на связи! — захрипело в динамике. — Че там у тебя, Паха?
— Да че-че… Хромой бузит тут, вот че! Готовит опять автобус до Новой Нерхи. Баб и детишек вывозить хочет. Ну и народ-то тоже собирается рвать отсюда. И Тема с ними!
— Артем? — удивился динамик. — А как же?.. Ну и дела-а.
— Короче! — заторопился водитель, которого Алексей кольнул острием клинка. — Я щас подъеду, перетрёкать [24] с мужиками надо. Пусть Базяй с Серым подойдут на КПП!
— Ясно, — снова захрипел динамик. — Давай подкатывай, щас доложу Базяю… Отбой.
24
Перетрёкать (диал.) — переговорить.
— Умничка! — прокомментировал разговор по рации Алексей и точным ударом отправил верзилу в нокаут, потом отстегнул наручники, открыл дверцу и вытолкнул водителя прочь из кабины «Медведя» — на дорогу. Выпрыгнул сам, дотащил вохровца до ближайшей лиственницы, пристегнул его наручниками к дереву.
— Извини, братка! — бросил он, уходя. — Если везучий — выживешь!
Сел в кабину, неторопливо достал «Глок», привинтил самодельный глушитель и нажал на газ.
Сейчас
И эти офицеры не знали жалости к врагам.
…Сидевший на снегу верзила опомнился, выругался вслед удаляющимся габаритным огням вездехода и тут же испуганно оглянулся: сзади, в кустах, захрустели ветки. До ближайших вышек поселка было метров триста.
Звать на помощь или нет? Сердце ушло в пятки. Верзила замер. Кусты зашевелились совсем рядом. Верзила зажмурился, вжал голову в плечи. Из кустов на обочину дороги выбралась невысокая черно-белая лайка, увидела человека, радостно закрутила хвостом, подбежала и жадно лизнула его в лицо…
…Карабанов подъехал к дверям КПП с полицейским разворотом, подражая местным водителям, негромко хлопнул дверцей, уверенно поднялся на крыльцо. Пистолет он держал в руке. С дежурным он разделался быстро: негромкий хлопок «Глока», и вохровец ткнулся головой в столешницу. Используя пропуск Шивы, Алексей прошел через «рамку».
Как только Карабанов вступил на территорию колонии, дверь впереди распахнулась, и в свете электрических ламп Карабанов увидел Гнусавого Базяя и Серого, у которого сбоку, у бедра, висел до боли знакомый «Нортон». Выражение лица Базяя в мгновение ока изменилось — от наглой уверенности до крайнего изумления, даже страха, который быстро сменился гневом. Больше он ничего сделать не успел. Алексей поднял пистолет. Первая пуля предназначалась Серому, у которого под рукой была штурмовая винтовка. Он мешком свалился на пол. И только вторая пуля вошла в бедро Базяю. Базяй визгливо матюгнулся и сел.
Стреляя, Карабанов даже не остановился. Еще два шага, и он прижал пистолет ко лбу бандита.
— Ну здравствуй, бандючонок, — процедил Карабанов. — Кончать тебя пришел.
Гнусавый Базяй снова взвизгнул, держась за ногу, под ним быстро расплывалась черная лужа крови, видимо, пуля задела бедренную артерию.
— Что ж ты делаешь, падла? — заскулил он, вжимая голову в плечи.
— Где мой друг, сволочь?
— Не знаю! — подвывал Базяй, стараясь руками унять кровь. — Падла! И откуда ты такой взялся? Су-ука!
— Еще две минуты, и тебя уже никто не спасет, — хладнокровно произнес Алексей. — Истечешь кровью. Где Бато?
— Внизу! Скинули мы твоего корешка узкоглазого к зека! Понял? Вместе с кэпом и лепилой этим чертовым! Чтоб их, сучар таких, в лоскуты порвали! Понял? — Последние слова Базяй уже почти кричал: надеялся, что услышат.
Карабанов скрипнул зубами, сильнее вжал пистолет в лоб Гнусавого, нажал на курок, и хлопок выстрела прервал никчемную жизнь бандита.