Зори земли
Шрифт:
Этот рыбак знаменитый
Ловит антенною удочки
подводную песню ставриды.
Кработорговцы, ныряльщики,
донных ракушек владельцы,
Храбрые красногвардейцы,
таинственные индейцы,
Грядущие космонавты,
солнцем дубленные шкуры,
Будьте здоровы, дети!
Славлю вас, бедокуры!
Зеленые штаны
Штаны собака разодрала.
А мне на новые штаны
Не находилось матерьяла
В
Но выход есть. И в самом деле
Кроила мама до утра,
Пустив в расход для этой цели
Кусок старинного ковра.
Зеленозубчатые листья,
Затейливый узор канвы,
Лиловых виноградин кисти
Проглядывали из листвы.
Смущенный несколько штанами,
Оглядывая те штаны,
Я думал, хлопая глазами:
Пожалуй, слишком зелены.
Потом пытался я в молчанье
Представить их со стороны.
Но вот пришли односельчане
И долго щупали штаны.
И вывод был у всех единый:
— Штаны, что шкура, не дичись!
Вполне добротные штанины,
Хоть по каменьям волочись.
Я головой кивал согласно
На веский довод знатоков.
А вскоре выступили ясно
Достоинства моих штанов.
Среди ребят как бы ведущий,
Уже повсюду знаменит,
Лозою, круглый год цветущей,
Я был, как дерево, обвит…
Однажды вышел случай глупый:
Коза, забыв и стыд и страх,
Зеленый лист, оскалив зубы,
Рванула на моих штанах.
Рванула, фыркнула, смутилась,
Сверкнули желтые глаза.
И оскорбленно удалилась
Недоуменная коза.
Я взял тот случай на заметку.
С тех пор на мельницу осёл
За мной, как за зеленой веткой,
Вытягивая морду, шёл.
…Но вот решили в город ехать.
От самой станции пешком
Шагал я, щелкая орехи,
С живым под мышкой гусаком.
Глядел автобусам вдогонку,
Глотая пыльный ветерок.
И тут-то встретилась девчонка,
Я не узнать ее не мог.
Я раньше с ней учился в школе,
И, разлучась на много дней,
Я смутно, празднично, без боли
В деревне вспоминал о ней.
Но, головой кивнув обманно,
Коварно опустив глаза,
Девчонка фыркнула нежданно,
Как деревенская коза.
Я взять хотел ее за ворот —
Но улыбался весь квартал.
Я понял горестно, что город
Моих штанов не понимал.
Он
Или вопросом невпопад.
…Но было все-таки ошибкой
Менять зеленый свой наряд.
Арбуз
Арбуз — это пиршество лета.
Планету рождает планета.
Арбуз — это зори во взоре
Да свежесть предутренней зыби.
Арбуз — это Красное море,
Где плавают черные рыбы.
Сахарные сливы
Дом стоял на курьих лапках.
Мимо тропка пролегла.
На крыльце сидела бабка —
Бабка сливы стерегла.
Обжигаясь о крапиву,
Спотыкаясь на ходу,
Знаком, знаком, молчаливо
Я в обход веду орду.
По сырому, по глухому,
По таинственному рву.
— Тихо!
— Тише!
Мы у дома.
Где же сливы?
Сливы рву!
Ранним летом это счастье —
Сливы стряхивать с ветвей.
Хоть и жалко их отчасти,
Суй за пазуху скорей!
Там лежат они сырою
Горкой в капельках дождя,
Кожу мокрой кожурою
Под рубашкой холодя.
Но порой за тем занятьем
Заставала бабка нас
И молитвенным проклятьем
Осыпала нас не раз.
Мы от бабкиных анафем,
Убегаем до реки —
Не боимся мы анафем,
А боимся мы клюки.
На полянке у осоки
Ноги делали привал.
Уплетаем в обе щеки:
Пировать — так наповал!
Не жалели мы наживы,
Мы жевали второпях
И разламывали сливы
С треском сочным на зубах.
Долго, долго ароматный
И прохладный, как в саду,
Оставался запах мятный
От оскомины во рту.
…Мне бы жизнь прожить, как начал:
С пылу, с лету, впопыхах!
Пред лицом — лицо удачи,
За спиной — веселый страх!
Чтоб до смерти только юнгой
Быть у жизни на борту,
С тою детской жадной слюнкой,
С той оскоминой во рту!
Лошади
За диким пляжем у сетей,
Где проходил в жару я,
Загнали в море лошадей
Мальчишки, озоруя.
Шел в море медленный косяк
Над мелкими волнами,