Зов ааори
Шрифт:
Вот с последним он и просчитался. Не было его войско уверенно в своих силах. Я перевесил со спины щит, вытащил меч и кинулся вперёд. Теперь чем больше мы убьём в первые минуты, тем лучше. Я что-то кричал своим – приказывал рубить, колоть, давить. И, узнав голос, меня послушались. Вокруг образовалось ядро из бойцов Ножа, Суча и Пуза. Эти трое тоже были рядом. Вместе мы пошли вперёд. Прежде чем наш прорыв завяз в массе врагов, я успел убить человек десять – правда, и самому досталось. Царапина, но лечить её времени не было.
Слева и чуть впереди слышали крики, ругань, топот копыт и грохот. Эр Зол успел развернуть верховых и ещё раз врезаться во
– Соберитесь в десятки! Пробиваться группами! Давим к форту! – приказал я и вскоре остался один. У меня-то не было десятка.
Плюнув на всё, я двинулся в дыму вперёд, осторожно перешагивая через трупы. Бил чужих, помогал своим, влезал в местные стычки. Доспех, любовно собираемый несколько лет всем отрядом, был весь иссечён случайными ударами. Несколько порезов болели и кровоточили. Но я упорно двигался на восток. И сам не заметил, как добрался до верховых. Понял я это уже по громкому рёву впереди.
Ревел и рычал эр Зол, уже спешенный, как и его бойцы, но всё ещё на ногах. Увидел я его шагов со ста – дым постепенно рассеивался, и видимость становилась лучше. Оправдывая своё имя, эр в каком-то жутком исступлении рвался вперёд, убивая всё, что казалось ему врагом. А сейчас его врагом была личная охрана Вспомнившего и сам их предводитель. Его золотая маска уже однажды мелькнула в дыму.
Когда я приблизился – бежать уже не мог, шагом подходил – на ногах с обеих сторон оставалось лишь несколько человек. Я стянул последние остатки мудрости, и прямо в группе, окружившей Вспомнившего, вспыхнула стена огня. Крики восставших будто подстегнули эра – и тот рванулся, отправляя на землю сразу троих врагов. Ко мне кинулся один из восставших и попытался достать мечом сверху, но я ушёл в сторону и сам рубанул в ответ. Враг принял мой удар на щит – меня толкнуло в грудь слабенькой воздушной волной, и я упал, споткнувшись. Совсем как один из моих противников в самом начале сражения.
Понимая, что сейчас произойдёт, я перекатился, уходя от удара, поднялся на ноги – и успел выбросить далеко вперёд руку с мечом. Навстречу набегающему противнику. Тот не успел остановиться и напоролся по самую рукоять. Когда восставший упал, его закрытый шлем сдвинулся, открывая лицо. Это лицо я уже видел, и никаких добрых чувств к нему не испытывал. Моим противником оказался лори Кремень – первый из тех, кто покинул Форт Ааори и ушёл к восставшим. И он был ещё жив.
– Ну что, лори, помогли тебе твои восставшие? – спросил я, упираясь ногой ему в живот и хватаясь за рукоять.
Он хотел мне что-то ответить, но уже не смог. Когда я потянул меч, изо рта у него вырвалась только кровь. А я уже отвернулся, оглядываясь. Как оказалось, очень вовремя. Ещё пару секунд – и был бы мёртв. Вокруг меня лежали враги и союзники, страшно ревел эр Зол, пытаясь подняться, но ему мешало странное копьё-топор, которым его тело прибили к земле. А со спины ко мне подкрадывался Вспомнивший, чудом выживший в этой жуткой бойне. Впрочем, я ведь тоже каким-то чудом выжил.
Осознав, что он обнаружен, предводитель восставших вскрикнул и кинулся ко мне. В руках у него было то самое странное копьё-топор. Мне даже показалось, что я вспоминаю название – но я просто не успевал на этом сосредоточиться. Я тоже бросился навстречу, а не ожидавший такого Вспомнивший смазал первый выпад, отступил вправо, стараясь уйти от моего меча – и получил кромкой щита в лицо. Я думал всего лишь сбить
Слишком долго он избавлялся от своего украшения… Именно украшения, потому что маска и вправду была золотой. Потому так легко и прогнулась от несильного тычка. Мой удар щитом сломал несколько зубов, нос и разорвал врагу губы в кровь. Маска глубоко вошла в раны, и боль, видимо, был такая, что Вспомнивший забыл про бой. Он только сделал несколько шагов назад. Но за эти секунды я успел развернуться, подскочить к нему и даже замахнуться. Бить пришлось наотмашь. Меч самым кончиком острия пробил броню, пропорол мышцы и кожу, со скрежетом прошёлся по ребрам, резанул мышцы на животе и зацепил ногу. Все раны по отдельности были не слишком опасными. Но вместе они представляли собой длинный и страшный порез.Вспомнивший отшатнулся и упал, а подняться уже не смог. Он пару раз попытался, но со стоном свалился на землю.
Надо было добить врага, но, похоже, я вложил в удар последние крохи сил. Если бы он вышел неудачным, то убить меня не составило бы труда. Но победителем был я, а не мой противник. Я устало опустился на землю и проговорил:
– Знаешь, ведь я догадывался, что это можешь быть ты, Беани… Ведь всё началось сразу после твоего ухода из Форта…
– Это легко… говорить… сейчас… – слова давались ему с трудом. Дышать приходилось ртом, а тот был порядком изуродован. – Когда… маску… я снял…
– Придурком ты был и без неё, и с ней, – усмехнулся я.
– Я просто хотел помочь нашим… – Беани перевернулся на спину и повернул окровавленную голову ко мне. – Ты-то им чем помог?
– С этого года Форт начал бы выкуп ааори из Мобана, – я устало вздохнул. – А чтобы было на что, я плавал на юг и рисковал жизнью… А ты тысячи людей обрёк на смерть… Много помог?
– Я не знал…
– Да-да, просто не знал, – я покивал. – Как будто бы это тебя остановило…
Беани ответил не сразу. Несколько секунд он просто молча смотрел на меня.
– Ты прав… не остановило бы, – согласился он. – Я хотел мести… Как в прошлой жизни… Я тогда, когда к тебе подходил – уже начал вспоминать.
– Мы все что-то вспоминаем, – отмахнулся я. – Это не повод резать всех, кто тебе неприятен.
– Повод… – не согласился Беани. – Я в прошлой жизни был солдатом. Наёмником. Мой командир… Он отказался вырезать какую-то деревню. Он сказал тогда, что пускай наниматель сам этим занимается… А мы будем воевать за правду… За то, чтобы все эти богатые уроды оплатили кровью страдания других… И мы хорошо воевали. Я умер… Прикрывал отступление своих перед большим делом… Жаль, что ты тогда не пошёл со мной… Мы бы…
– Мы бы добились прихода рук Императора, и тогда бы все легли! – зло бросил я.
– Мы могли бы победить…
– Победить он мог… – внезапно мне стало горько и обидно. – Ты даже одну руку победить не мог, Беани… Вон, слышишь, наступают!.. Пять тысяч пехотинцев и один имперский командир оказались тебе не по зубам! Как ты, дурень, собирался сражаться с целой Империей?
Но Беани мне не ответил. Не мог. Он был ещё жив, но лужа крови под ним намекала, что осталось ему недолго. Что-то важное я ему всё-таки зацепил, и грозный Вспомнивший потерял сознание. А лечить я его не собирался.