Зов Арахны
Шрифт:
— Так. Теперь можно спокойно говорить по делу. Майк, броник Соколову наш выдай, — всякое раздражение в её голосе полностью испарилось и говорила она с Майком вполне дружелюбно, — запишешь как обычно. И новый «третий глаз» давай пропишем.
Интендант кивнул и пошёл на склад.
— Вот что, — тихо обратилась майор к Николаю, в её голосе неожиданно сильно зазвучали угрожающие нотки, — не знаю, чего командор в тебе такого увидел. Но тебе лучше не подвести его.
— Вы из разведки, майор? — напрямую спросил Соколов.
Глаза Маккелен прищурились, она несколько секунд изучающе смотрела на его лицо.
— Хорошо, значит ты достаточно
Майк вернулся, положил на стол футляр с «третьим глазом» и снова отправился на склад. «Третьим глазом» называли офицерский визор для дополнительного усиления зрения и сканирования в различных диапазонах. Выдавали их офицерам полиции, армии и других служб, если у тех не было соответствующих имплантов. Он цеплялся на голову, почти как старинные очки и имел синхронизацию с уником. Майор открыла этот футляр, вынула оттуда прибор, потом достала из своей сумки другой, такой же. Убрав взятый со склада в сумку, Маккелен протянула Соколову свой прибор.
— Что это такое и как пользоваться знаешь?
Николай взял «третий глаз» в руку и кивнул.
— Четыре месяца на досмотрового офицера учился.
Он взял прибор второй рукой за складные дужки и разложил. Потом примерил на место и включил. Сразу стал заметен сплошной муар от электронного заслона. Тем временем Майк вернулся и приволок обмундирование.
— Хорошо. Этот «третий глаз» не подключён к основным серверам. Думаю догадаешься, зачем. Но хватит трёпа. Броник бери и форму. Подпись и пошли.
Соколов получил на руки свои два комплекта. Повседневная униформа КСПС и офицерский индивидуальный бронекостюм. Упаковка бронекостюма, размером с большой походный рюкзак, вместе с мундиром и собственным «сундуком», порядком нагрузили Николая. Майор отвела его в казарму, снова, как ни в чём ни бывало, добродушно улыбаясь всем и каждому.
Офицерские казармы стояли на другой стороне внутреннего плаца. Рядом с казармами рядового и унтер-офицерского состава, однако имея собственный, маленький дворик. Прописав нового жильца через терминал у входного турникета, Маккелен снова пристально посмотрела на Соколова.
— Комната номер семьдесят восемь. Второй блок, второй этаж. Завтра утром жди вызов. Советую провести время с пользой.
По дороге в свою квартиру, в коридоре, Николай зацепился глазами за монитор общественного вещания. Там как раз шёл выпуск новостей. И репортаж, шедший в эту минуту, приковал внимание. Речь шла об инциденте на станции «камелот» 131…
— Как сообщил нам начальник службы безопасности флота по сектору «Гарпия», — вещала ярко одетая искусственная ведущая, — причина инцидента — неполадки в системах кибернетического мозга нескольких старых военных киборгов, которым на станции были предоставлены рабочие квоты. В результате этих неполадок, заслуженные ветераны армейской службы перестали адекватно воспринимать окружающую реальность. Господин Смитерс отметил, что в действиях этих бывших солдат не было злого умысла как такового. Их сознание перестало отличать мирную обстановку от боевой, по причине рассинхронизации живого мозга и киберсистем. Он подчеркнул, что это не единственный известный инцидент подобного типа с участием именно военных киборгов. От себя добавлю, что уже многие специалисты по кибер психологии в интервью нашему каналу отмечали нестабильность поведения
Она сделала выразительную паузу.
— Также недавно комиссия по вопросам кибербезопасности при Генеральной Ассамблее АНК, обнародовала обсуждение нового постановления, имеющего непосредственное отношение к этому вопросу. Оно будет направлено на реформирование системы военного применения кибернетически усиленных солдат в армии и на флоте. В связи с последними трагическими событиями, наша редакция будет следить за ходом обсуждения этого документа.
Глава 7
Это был сон. Катрин это знала. Этот проклятый и такой ожидаемый сон. Сладкий кошмар. Который она всегда ждала, который ненавидела и от которого спасал только алкогольный бред. Они снова стоят напротив друг друга. Её Марк снова перед ней. Какой же он красавчик. Его парадный мундир сверкает всеми знаками отличия пилота аса. Как она всегда помнила. Но этой ночью что-то не так. Не так, как всегда, не так, как она уже давно привыкла. Он не улыбается. Его лицо совсем не весело.
— Катрин, — сказал Марк не своим, каким-то бесцветным голосом. И сам начал становиться прозрачным, призрачным.
— Я люблю тебя, Марк! — воскликнула Катрин, как всегда. Но ей, почему-то, стало очень страшно. Она не могла понять почему.
— Зачем, Катрин? Зачем любить того, кто мертв? Зачем ты мучаешь нас обоих? — прошелестел призрак Марка. Его глаза стали такими невыносимо грустными. Катрин поняла, что снова плачет. Она потянулась к нему, снова, как тысячу раз до этого. Но никогда раньше ей не удавалось прикоснуться к этому прозрачному, нереальному образу. Всегда это расстояние, такое маленькое, было непреодолимым, бесконечным. А теперь её рука дотянулась до него и ощутила холод. Катрин увидела, как глаза Марка изменились. Это больше не его глаза. И даже лицо больше не принадлежит её Марку. Перед ней больше не тот озорной красавец лётчик, с которым она готова была пойти куда угодно. Перед ней усталое, бледное лицо мертвеца.
Катрин вздрогнула и проснулась, резко сев на кровати, прижимая руки к груди. Вся в холодном поту, сердце стучит, как пулемёт, и она дышит так, будто со всех ног бежала от чего-то страшного. Волосы спутались, простыни скомканы, она опять ворочалась всю ночь. И во сне тоже. Потому, что опять тот же сон. Трижды уже, в одну эту ночь. Только теперь всё заканчивается по иному. Совсем не так, как раньше. Что с ней происходит?
Катрин скатилась с кровати, ноги дрожат. Дрожащими же руками стащила с себя промокшую насквозь ночнушку.
— Свет, — скомандовала она компьютеру севшим от нервов голосом.
Зеркало. Проклятое зеркало. Двухметровое, простое, прямоугольное. Показывающее всю правду. Боже, как же кошмарно она сейчас выглядит. Катрин схватилась за голову и побрела в душ.
Квартира Майер, которую она снимала на станции «Фарватер Два», не отличалась простором. Однако санузел здесь был отдельным помещением, как и кухня. Огромная, двуспальная кровать, занимающая половину жилой комнаты, была исключительно её собственным капризом. Как и это зеркало. Высушив и расчесав волосы, Катрин сбросила полотенце и голышом подошла снова к нему, к зеркалу. За правдой. Увидев себя, нагую, с рассыпанными по плечам волнистыми, белокурыми локонами, она зажмурилась. Выпрямилась, приосанилась, расправила плечи. Тряхнув головой, снова открыла глаза.