Зов Арахны
Шрифт:
Глава 22
Сигнал боевой тревоги разбудил Гвоздикину, вырывая из густого, вязкого забытья, почти кошмара, укутанного в туман. Она уснула прямо поверх заправленной кровати, в башмаках и застёгнутом до верха форменном комбинезоне. Мундир был ей не по размеру, когда она выбралась из профилактической камеры, интенданта на борту уже не было. Ей нужен был сон, но она почему-то боялась засыпать и долгое время просто лежала зажмурившись и свернувшись калачиком. И думала, думала, думала. Зачем ей это было нужно? Но она не могла заставить себя не думать. Происходило нечто странное и страшное, за несколько дней её мир перевернулся, а жизнь идёт совершенно неизвестным путём, ничего не ясно. Только один единственный ориентир, человек, за которым ей хотелось следовать. Всё, что у неё было, то, на что она тратила всё своё жалование, сгорело в одно мгновение там, в третьем блоке отсеков экипажа «Окинавы». А ещё эти непонятные вещи, о которых говорил Соколов, и эта шлюха, Лючия. Вся
Сигнал тревоги стих, ему на смену пришёл фоновой, вибрирующий гул, от работающего на пределе двигателя. Наталья села на кровати, подобрав ноги. Корабль дрожит от предельных перегрузок, экипаж сражается, а она сидит на кровати и не знает, что ей делать. Опять это неприятное чувство, что все твои умения и навыки в эту минуту ничего не решают. Её взгляд упал на столик, заваленный тюбиками с калорийным пюре для киборгов. Половина уже пустые, от того, что первым делом, придя сюда, Наталья принялась есть. И не останавливалась, пока не объелась, не в силах проглотить больше. Встав с кровати, она решила продолжить начатое. Один из самых дельных бытовых советов, который она вынесла из учебки: во время боя, лучшее место для пайка — в твоём желудке. Уселась за столик и принялась есть всё подряд, не глядя на этикетку. Не обращая внимание на мешанину давно надоевших вкусовых добавок.
Три последних тюбика спас прокатившийся по всему кораблю удар. А потом Наталья услышала раздавшийся по внутрикорабельной связи напряжённый голос Соколова.
— Всему экипажу! Занять места в аварийных капсулах. Не покидайте их до конца боя. Мы можем получить попадание в любой момент.
Когда Николай занял место капитана, он внутренне знал, что именно это он сейчас и должен сделать. Понравится это старпому и другим людям на мостике или нет. Штайнер и Ван Клиф были людьми старой закалки, можно сказать детьми войны. Они с полуслова понимали задумки друг друга, а вот остальные офицеры, намного моложе их, опыта войны не имели. И Соколову было ясно, что никто из них до конца не понял замысел манёвра, задуманного командором. Тот же Марек Стера был отличным первым помощником, человеком на своём месте. Но не более того. Кому-то нужно срочно взять решение этой задачи в свои руки.
— Лейтенант-майор Стера, — обратился он к старпому, — дайте мне командный доступ. Временный.
Тот бросил на Соколова многозначительный, тяжёлый взгляд, но доступ к кодам капитана выдал.
«Ландскнехт» выпустил новый залп, ему навстречу пошли контрзалпом «красотки» «Кантабрии». Двадцать ракет против сорока четырёх. Противоракетной обороне придётся нелегко, скорее всего несколько боеголовок прорвутся. Николай включил внутреннюю корабельную трансляцию.
Видя неожиданно малую эффективность своих ракетных пусков, корабль преследователь перевёл наводящие сканеры в новый режим. Его двигатель начал выдавать необычное излучение, показатели волновых полей кардинально изменились.
— Наблюдение, что делает противник? Анализ! — скомандовал Соколов, внутренне готовясь к неизбежному подвоху и надеясь, что его слова звучат как достаточно убедительный приказ.
— Не могу дать оценку, — немного растерянно ответил пост дальних сканеров, — показания не совпадают ни с одним из режимов стандартных двигателей.
Ещё через минуту действия врага стали понятны.
— Противник значительно увеличил скорость, — сообщил тактический офицер и тут же задал вопрос, — это как, мать его? Что за фокусы? Это же невозможно!
Николай тут же вызвал на экране строки состояний преследователя — тот действительно наращивал скорость, опровергая устоявшееся представление о возможностях волновых двигателей. «Ландскнехт» продирался через пустоту, преодолевая релятивистский эффект уплотнения пространства на околосветовых скоростях. Общеизвестным был факт, что только боевые ракеты, с их статисным контрполем были способны на такие скорости. Но используемая в ракетах технологическая хитрость была несовместима с осевым полем обитаемого корабля. Не зря Курназир говорила, что это не обычный крейсер. Сразу вспомнились слова командора о сражении за Арахну Тридцать Два, сражении, которого официально никогда не было. Этот корабль только выглядел как рейдовый крейсер серии «ландскнехт». А на самом деле, по видимому, являлся аналогом «суперкораблей» описанных Штайнером. Соколов попытался сообразить, что теперь с этим делать. Как оторваться от корабля, которому плевать на скоростные ограничения? Расстояние медленно, но верно сокращается. Оно уже меньше девятисот тысяч километров. Боеголовки пригодные
Снова пытаясь хоть что-то придумать, Николай открыл тактическую проекцию на капитанском пульте. Строй кораблей СКБ и единственный «сюзерен» Курназир шли лоб в лоб. Что она задумала, каков план? Будь её корабль хоть трижды модернизирован, против такой огневой мощи у него нет шансов. А где тот маленький грузовик? Его не было ни на прежнем курсе, ни вообще на тактической проекции. Через три секунды он появился снова, в совершенно неожиданном месте.
Старенький транспорт вынырнул из ниоткуда, как чёрт из табакерки, прямо на пути фальшивого «ландскнехта». Тот тут же захватил его в цель и попытался выстрелить. А маленький грузовик вспыхнул огромным огненным шаром, ярким и грозным, как второе солнце. Мощность взрыва превышала любые значения в оценочной шкале боевого компьютера «Кантабрии». Сферическая ударная волна неизвестного характера накрыла гигантский объём и ударила в щиты преследователя. Тот замедлился, потеряв сразу два заряда щитов, на несколько минут расстояние до него оставалось неизменным. Когда же вихрь солнечного пламени рассеялся, крейсер снова начал сокращать дистанцию. Двигатель «сарацина», работающий на пределе своих возможностей, никак не мог соревноваться с этим чудом техники.
— Фиксирую энергетические выбросы за основным строем противника, похоже на то, что сделал транспорт-камикадзе, — доложил оператор дальних сканеров, потом удивлённо выругавшись добавил, — там три «сюзерена» и три корабля поменьше. Они передают опознавательные коды старого флота Консорциума!
Соколов впился глазами в тактическую проекцию, увеличивая участок зоны прибытия новых сил. Это действительно были три тяжёлых крейсера, идентичные кораблю Курназир. Их сопровождали три эсминца серии «неудержимый», также состоявшие когда-то на вооружении Консорциума. Буквально за одну минуту подавляющее преимущество эскадры СКБ рассеялось, как дым. И теперь, когда троица «сюзеренов» выстраивалась треугольником и заходила на атаку, оказавшиеся между ними и флагманом Курназир, корабли АНК выдали все до единой крейсерские ракеты по этому самому флагману и начали круто отворачивать в сторону. На экстренном форсаже «шевалье» и его сопровождение пытались уйти из классических клещей. «Сюзерены» и их эсминцы тоже выпустили полный залп. А крейсер Курназир, немного подпустив к себе вражескую ракетную волну, полыхнув в пространство таким же неизвестным энергетическим импульсом, просто исчез из поля зрения дальних сканеров. Больше пяти сотен ракет, грозивших одинокому «сюзерену» неизбежной гибелью, моментально потеряли цель и теперь растерянно метались в разные стороны. От этого зрелища Соколова отвлёк сигнал о концентрации на «Кантабрии» лучей наводящих сканеров.
— Нас снова захватили в прицел! — с нервными нотками в голосе сообщил тактик.
— «Малышки» на заградительный алгоритм! — скомандовал Марек Стера.
— Манёвр уклонения! Правый квадрант!! — заорал Николай, перекрывая и его голос и все предупреждающие сигналы на мостике. Он уже догадался, что стрелять по «Кантабрии» будут не ракетами.
От поддельного «ландскнехта» к рванувшему в сторону эсминцу протянулся тонкий, но невозможно яркий луч. Корабль встряхнуло, металлический грохот поглотил все остальные звуки внутри. Контрольные системы щита не заметили ничего, выстрел просто прошёл щит насквозь. Струя неизвестной энергии срезала один из четырёх кормовых вспомогательных двигателей и вспорола несколько десятков метров внешних броневых плит. Аварийные сигналы и сообщения компьютера о повреждении вспыхнули на мониторах. Из-за предельного режима работы маршевого двигателя системы контроля направления перестали справляться и эсминец начал рыскать, болтая кормой. Волновой двигатель стал захлёбываться из-за начавшихся срывов силового потока. Автоматика тут же выправила курс, принудительно прекратив манёвр.
Преследователь собирался стрелять снова, но в этот момент точно так же, как и грузовик, из небытия вынырнул «сюзерен» Курназир. На курсе перехвата, в двухстах тысячах километров слева от «ландскнехта» и на столько же опережая. Николай уже не удивлялся, он просто наблюдал, что произойдёт дальше. «Кантабрия» была совершенно беспомощна перед кораблём-оборотнем.
Крейсера захватили друг друга в прицел одновременно, но «сюзерен» выстрелил первым. Шквал потоковых струй хлынул из всех четырёх счетверённых установок. «Ландскнехт» нырнул вниз, относительно эклиптики системы, а флагман Курназир ещё и швырнул в него все свои ракеты. Необыкновенно маневренный, сверхкорабль избежал половины потоковых ударов, но щитов лишился и сумел выстрелить в ответ только один раз. Он прострелил «сюзерен» насквозь, и снова продолжил преследовать свою жертву. Ракеты гнались за ним, а он протягивал к ним лучи множества своих малых орудий и уничтожал их. Одна единственная потоковая боеголовка зацепила его с максимальной дистанции. Курназир же не сдавалась. Её крейсер снова довернул обратно на врага и повторным залпом потоковых орудий накрыл пытающийся увернуться «ландскнехт» с кормы. Получив солидный удар, тот, потеряв несколько оборонительных орудий и множество внешнего оборудования, наконец обратил всё своё внимание на кусачий «сюзерен». У «Кантабрии» теперь появился призрачный шанс.