Зов Халидона

Ладлэм Роберт

Ямаец убрал руки со спинки сиденья и повернулся вперед. Разговор был окончен.

Настала очередь Такера.

– Александр, а теперь ты мне объясни, что происходит? Во что ты вляпался?

Маколиф повернулся к Сэму. Огромный, крепкий, решительный старый друг смотрел на него в темноте с болью, тревогой и гневом. Отсветы редких огней скользили по его лицу.

«Черт побери, во что же я вляпался», – подумал Алекс.

– Приехали, чел, – сообщил шофер в бейсбольной кепке.

Маколиф выглянул в окно. Он увидел горное плато, со всех сторон окруженное скалами. Временами все заливал свет луны,

пробивавшийся сквозь низко бегущие облака над Голубыми горами. Машина, переваливаясь на неровностях, катилась по грунтовой дороге. Впереди, примерно в четверти мили, виднелось строение, напоминавшее хижину. Единственное окно тускло светилось. Справа маячили еще две какие-то конструкции. Большие и приземистые, они ни на что не были похожи – ни на дома, ни на сараи… Такой свободной формы, неопределенного силуэта… местами просвечивающие… Ткань, провода… Или сети? Огромные тенты на многочисленных шестах. Наконец Алекс сообразил: земля перед тентами была выровнена, а по краям, на расстоянии примерно тридцати-сорока футов один от другого, торчали незажженные факелы. Тенты – закамуфлированные ангары, факелы – граница взлетной полосы.

Они приехали на засекреченный горный аэродром.

«Шевроле» остановился перед домиком, который был похож на небольшую ферму. Сбоку притулился старенький трактор, в беспорядке валялись сельскохозяйственные инструменты – мотыги, вилы, лопаты, грабли… При свете луны все это выглядело брошенным, никому не нужным.

Камуфляж.

Замаскированные ангары.

Аэродром, не нанесенный ни на одну карту.

– Мистер Маколиф, мистер Такер! Будьте любезны, пойдемте со мной, пожалуйста. – Их спутник, сидевший с краю, открыл дверь и выбрался наружу. Сэм и Алекс последовали его примеру. Водитель и еще один ямаец остались внутри. Как только пассажиры вышли, машина отъехала.

– Куда они? – поинтересовался Маколиф.

– Спрятать автомобиль. Кингстон посылает вооруженные воздушные патрули искать такие аэродромы, как этот. С надеждой накрыть какой-нибудь маленький самолетик, перевозящий наркотики.

– Это территория наркомафии? Я думал, она севернее, – произнес Такер.

Ямаец рассмеялся.

– Травка, мак, гашиш… Север, запад, восток… Очень доходный экспорт, чел. Но это не наш бизнес. Ну ладно, пойдемте внутрь.

Дверь миниатюрной фермы распахнулась перед ними. На пороге стоял тот самый светлокожий негр, которого Алекс видел в магазине Таллона.

Интерьер оказался незамысловатым: простые деревянные стулья, массивный круглый стол, в углу – армейская походная кровать. Диссонировала с примитивной обстановкой только новейшая мощная радиостанция на столике справа от двери. Источником света, который они видели в окно, служила настольная лампа, освещавшая аппаратуру; слышалось легкое постукивание генератора, обеспечивающего подачу электроэнергии.

Все это Маколиф разглядел в первые же секунды. Только потом он обратил внимание на стоящего в тени, спиной к нему, человека. Фигура в приталенном пиджаке и модных брюках была безусловно знакомой.

Человек обернулся. Свет настольной лампы упал ему на лицо.

Чарлз Уайтхолл посмотрел на Маколифа и не спеша кивнул в знак приветствия.

Дверь еще раз открылась, и в комнату

вошли те двое из «Шевроле». Водитель подошел к столу и сел. Затем снял свою бейсбольную кепку, обнажив крупную бритую голову.

– Меня зовут Мур. Барак Мур, мистер Маколиф. Чтобы вы не волновались, сразу скажу: женщине по имени Элисон Бут позвонили. Ей сообщили, что вы отправились на встречу в министерство.

– Она не поверит, – ответил Алекс.

– Если она решит проверить, ей сообщат, что вы поехали с Латэмом на склад. Можно не беспокоиться, чел.

Сэм Такер стоял возле двери спокойно, с любопытством наблюдая за происходящим. От него исходило ощущение силы: мощные руки сложены на груди, лицо, в легких морщинах, с калифорнийским загаром, свидетельствовало о возрасте и скрытой энергии. Чарлз Уайтхолл по-прежнему располагался у окна, у левой стены, и всем своим элегантным видом выражал презрительное недовольство.

Светлокожий негр и двое «горилл»-ямайцев устроились у стены справа, подальше от центра внимания. Они как бы подчеркивали, что хозяин здесь Мур.

– Прошу садиться, – произнес Барак Мур, указывая на стулья вокруг стола. Их было три. Такер и Маколиф переглянулись. Отказываться смысла не было. Чарлз Уайтхолл остался у окна. Мур взглянул на него: – Вы не присоединитесь к нам?

– Сяду, когда захочу, – ответил он.

Мур улыбнулся, продолжая глядеть на Уайтхолла, и пояснил:

– Чарли-чел не может находиться со мной в одной комнате, не то что за одним столом.

– А что он тогда здесь делает? – поинтересовался Такер.

– А у него даже в мыслях не было оказаться здесь. До того, как его самолет пошел на посадку. Мы подменили пилота в Саванна-ля-Мэр.

– Его зовут Чарлз Уайтхолл, он член нашей экспедиции, – пояснил Алекс Такеру. – Я тоже не ожидал его здесь встретить.

– Чем занимаешься, парень? – Такер развернулся на стуле, обращаясь к Чарлзу.

– Ямайкой… парень.

– Не хотел тебя обидеть, сынок!

– И тем не менее обидел, – парировал Уайтхолл.

– Мы с Чарли, – продолжил Барак Мур, – на противоположных политических позициях. У вас в Америке есть выражение «белое отребье»; он считает меня черным отребьем. И по тем же причинам: для него я слишком груб, неотесан, слишком громко говорю, недостаточно часто принимаю ванну. В его глазах я – неграмотный бунтарь, в то время как сам он – благородный борец. – С этими словами Мур плавно, как в танце, повел перед собой рукой. – Но дело в том, что цели нашей борьбы – разные, очень разные, чел. Я хочу, чтобы хозяином Ямайки стал народ. А он – кучка избранных.

Уайтхолл ответил, не изменив позы:

– Ты так же слеп, как и десять лет назад. Единственное, что с тех пор изменилось, так это твое имя, Браумуэлл Мур! – Чарлз громко хмыкнул. – Барак! Тоже мне имя. Такое же детское и бестолковое, как вся твоя социальная философия. Барак – так кричит древесная жаба в джунглях.

Мур проглотил комок в горле.

– Скоро я тебя прикончу. Думаю, ты сам прекрасно об этом знаешь. Но не сейчас. Сейчас это нанесло бы вред и стране, и делу, которому я служу. Пока у нас с тобой общий враг. Чем скорее ты это поймешь, тем лучше, фашисто-чел!