Зов Оз-моры
Шрифт:
– Я тебе матерью клялась, что останусь здесь и буду оз-авой, – взмолилась Варвара. – Пообещай кое-что и ты…
– Ишь какая! Молокососка, а с гонором. Чего от меня хочешь?
– Тебя Офтай зовёт. Посоветоваться хочет. Засомневался он. Того гляди передумает ковать оружие для всей деревни.
– Ну, и хорошо. Пустая это затея. Делай оружие или не делай, всё одно. Отдадут нас монастырю, сыну боярскому или стрелецкому сотнику. К этому всё
– А как же Денис? Что здесь ему делать, если Офтай раздумает вооружать деревню? Он научит Валгая ковать инвентарь и уедет в город, запишется в служилые… а я здесь останусь соломенной вдовой. Потому как тебе обещала остаться, матерью клялась. Потеряю я Дениса.
– Ах, вот оно что! – ухмыльнулась Инжаня. – Хорошо, Толганя. Помогу тебе… но подумай, какое бремя я повешу на свою вайме? Подвигну односельчан на тяжёлый ненужный труд. Вселю в них напрасные надежды…
– Понимаю… – неуверенно промямлила Варвара.
– Тогда помни: ты – моя должница. Не забыла, что я тебе говорила про веник?
– Да. Нужно схватить самый старый тяльме. В твоей бане, у окна.
– Вот! А теперь клянись ещё раз.
Инжаня поставила чащу на пол, так и не выпив из неё ни капли, подошла к печи и вновь вынула из подпечка липовое поленце.
– Переступай, Толга! Клянись вайме своей матери, что побежишь к венику во что бы то ни стало, несмотря ни на что. Не сможешь бежать – поползёшь. Сразу же, как только увидишь меня умирающей.
Варвара покорно переступила через обрубок липового ствола.
– Моя помощь дорого стоит, – посмотрев ей в глаза, задушевно произнесла Инжаня. – Я ведь пойду против совести. Платой станет твоя вайме.
Варвара побелела от ужаса.
– Что станет с моей душой?
– Не пугайся! – ласково улыбнулась Инжаня. – Ничего страшного с ней не случится. Потом всё узнаешь. Пока об этом не думай. О чём-нибудь ещё хочешь меня попросить?
– Да, – собравшись, ответила Варвара. – Давай повременим с занятиями. Вот нога у мужа пройдёт, и я снова стану к тебе ходить. В любое время дня. Денис провожать будет.
– Чего ты боишься? – удивлённо подняла брови Инжаня.
– В темноте за мной кто-то крался. Уже не раз.
– Мужчина? Женщина?
– Женщина. Невысокая. Выглядит, как кубышка.
– Не бойся её, – отмахнулась Инжаня. – Это Нуянза. Она не опасна.
– Как не опасна? Она же ополоумела!
– Где ты это слышала?
– У тебя. Так сказал её брат. Разве не помнишь?
–
– Мало ли что сумасшедшей бабе в голову взбредёт.
– Ты её на голову выше. Ты крупнее, сильнее её. Что она тебе сделает?
– Возьмёт топор, подкрадётся сзади и рубанёт, например…
– Ну, хорошо, – согласилась Инжаня. – Пока Денис не выздоровел, будешь учиться до обеда. Теперь пошли к Офтаю.
Дед Офтай сидел за столом, не шевелясь и, казалось, не дыша. Сидел, упёршись взглядом в грязное пятно на стене. Если б не вошли Варвара и Инжаня, он ещё долго пробыл бы в оцепенении.
Рушилась мечта, которой он жил последние годы. Он ничего не понимал в металлургии и кузнечном деле, и до разговора с Денисом не догадывался, каким напряжением сил обернётся его затея. Ведь всей деревней придётся день за днём вгрызаться пешнями в мёрзлый лёд окрестных болот. Потом опять же всем миром сушить и прокаливать накопанную руду, закладывать её в сыродутные печи и превращать в крицу. А затем… когда ещё Денис накуёт хорошее оружие? Через год? Через два? Сможет ли Вирь-атя всё это время тихо таиться в Челнавских дебрях? Не найдут ли её раньше татары или рузы?
Размышляя над этим, Офтай не заметил, как к нему подошла Инжаня.
– Что с тобой? – щёлкнув его по лбу, спросила она.
– Думаю… – мрачно ответил он.
– А я уж испугалась, не удар ли приключился. Думала за травами сбегать, заклятьями тебя полечить…
– Не нужно, Инжаня. Я здоров. Просто печаль снедает…
– В чём дело?
– Ты права оказалась. Насчёт сабель…
– Ужель и ты теперь думаешь, что оружие деревню не спасёт?
– Не в этом дело, Инжаня. Горбатиться много придётся. Всей деревней. Согласятся ли люди?
– Если дело лишь в этом, не отступайся! – сказала та. – Созывай пуромкс. Я помогу тебе убедить людей.
– Жалко мне их. Трудный же труд и опасный, а люди зимой отдохнуть хотят, к весенним работам сил подкопить.
– За свободу нужно платить, – улыбнулась деду Инжаня. – А ты как хотел?
– Но ты же сама говорила, что пустое это.
– Говорила… а теперь иначе думаю. Раз затеял дело, доводи его до конца.
– Тут ещё Денис в Томбу собрался. За причиндалами для горна. Не по душе мне эта поездка. Денег в общинной казне кот наплакал, а чугунный колосник дорого стоит… – вздохнул Офтай.
Инжаня понимающе кивнула.
– Я с ним отправлюсь. Пригляжу.
– Когда поедете?