Зови меня Волком
Шрифт:
– Верю, – подняв ладони, кивнул Волк, – так бы уже позвала охрану.
– Зачем же ты пришёл, Волчий Сын? – с напускной строгостью спросила она.
– Очень хотел повидать тебя, Государыня. До красной дружины рылом не вышел, а на Чёрном дворе князья не частые гости.
– Так ты посмотреть зашёл? – подняла бровь княгиня.
– Ты ставни затвори, и я скажу, зачем пришёл.
– А коли не затворю? Может, душно мне ночью.
– Тогда выходит, только посмотреть.
Брониимира неожиданно легко рассмеялась и подошла к окну.
– И
– Теперь сойду, – Влаксан быстро пересёк комнату и оказался возле неё.
– Боишься окон?
– Тех, кто за ними.
– Сюда разве что птица достанет, – она капризно дёрнула плечом.
– Их и боюсь, – прошептал Волк, обнимая Брониимиру.
Одного прикосновения к ней хватило, чтоб руки и ноги ослабли и задрожали, словно от страха. Как же хотелось поцеловать её, испить дурман её любви до дна. Волк робко коснулся её и осторожно прижал к себе: такую маленькую и нежную. Голова её едва доставала ему до груди. Она точно съёжилась в его объятиях, отчего казалась ещё более беззащитной. Хотелось укрыть её собой от всех страхов и бед, от всякого лиха и горя. Он желал целовать её горячо и крепко и боялся, что это желание его погубит.
– Я соскучился по тебе.
Брониимира густо покраснела:
– Как ты сюда пробрался?
– Умею, когда надо.
Она отошла от него, встала у зеркала и внимательно поглядела:
– А если я позову охрану?
– Зови, коли хочешь. Скажи, и я сам уйду.
– Останься, – тихо разрешила княгиня.
– Славно.
Волк сел на пол, возле стены и глядел на неё, напуганную, но храбрящуюся, вынужденную быть сильной.
– Почему я в дружине?
Брониимира опустилась на скамейку у зеркала:
– Я так решила. Считаешь, княжью волю ошибкой? – нахмурилась она.
Волк покачал головой:
– Нет. Любопытно.
На столике стояла небольшая корзинка ягод и маленький букетик лазорецвета. Княгиня сидела, точно жердь, сложив руки на коленях и крепко сжав кулаки.
– Что же? Ты только за этим пришёл? Узнал, что хотел?
– Ты очень красивая, – улыбнулся Волк.
– Знаю, –делано сухо ответила княгиня.
Волк медленно поднялся и шагнул к ней:
– Даже просто побыть подле тебя уже радость. Я вижу твой страх.
– Я не боюсь вовсе! – голос её дрогнул.
Влаксан подошёл к ней и опустился на колени:
– Прошу, позволь мне сберечь тебя, и иногда просто быть рядом и любоваться? Я не причиню тебе зла.
Княгиня поднялась, набрала воздуха в грудь и надменно заговорила:
– Встань с колен. Я была уверена, что гратский терем – непреступная крепость, и тут являешься ты! Сначала на псарне… затем ты вот так запросто приходишь ко мне в покои…
– Охрану-то надобно пересмотреть, – улыбнулся Волк. – Я знаю, что виноват перед тобой и всем гратским княжеством. Псарни…
Брониимира нахмурилась и ударила по столу:
– Замолчи! Никогда не говори об этом.
За маленькой дверцей у её стола послышались
– Государыня, что случилось?
– Ничего, Кувар, просто ударилась.
– Я слышал голос.
– Гневаюсь я, что так всё случилось, вот и говорю с собой. Всё хорошо. Иди.
– Точно?
– Я велю: оставь меня!
– Как угодно.
Дверь затворилась. Брониимира поглядела на Волка и поднесла палец к губам.
– Хорошо, я не велю высечь тебя, не стану наказывать вообще, если ты сможешь пройти мимо охраны, но ежели попадёшься, ответишь по всей строгости. Разбираться велю Белораду.
Волк улыбнулся, подошёл к столу, и пальцами потушил свечу. Брониимира испуганно распахнула глаза. Он нежно поцеловал её в лоб, достал из кошелька верёвку с крюком и подошёл к окну. Он слегка отворил его: на дубу никого. Дружинников тоже не видать. Закинув крюк на дуб, он крепче ухватился за верёвку и выпрыгнул в окно.
31
Холодное осеннее солнце всё быстрее прокатывалось по небу, а ночи становились длиннее и холоднее. Бабы на Чёрном дворе кутались в платки и душегреи, а мужики чаще рассекали в сапогах, а иной раз и в тулупах.
Всё же вовремя посчастливилось уйти с псарни, жизнь дружинника на порядок лучше: исправная кормёжка и тёплая изба.
Дни княжеской дружины отличались лишь временем дежурства – сегодня день, завтра – ночь. Ночами Волк, словно кот, крался по лестницам и сеням просторного терема. Туда, где за тяжёлой дубовой дверью, кроется большая княжья спальня, с коваными подсвечниками, резной высокой кроватью, устланной мягчайшими перинами, с нежным пологом на золочёных столбах. Туда, где его неизменно ждёт лучшая из женщин во всём Вергое.
Она ни разу не говорила этого, но он точно знал, что ждёт. Каждый раз читал это в её глазах, улыбке, тихом шёпоте. Вором он крался по двору, но хозяином приходил в её покои.
Волк приходил к ней свободными ночами, любовался ей и сидел полночи на полу, прижавшись к стене, глядя, как тихо она засыпает. Он не был с ней груб и жесток, как Брониимир, но и не просил больше её княжеского позволения, пользуясь лишь молчаливым согласием. Брониимира всё ещё вздрагивала от резких движений, хоть ужас в её глазах с каждой встречей всё больше уступал любопытству. Волк обнимал её так осторожно, точно она вся из хрупкого льда, и растает от неловкого касания или дыхания.
Княгиня сидела в белой сорочке за столом, и ни один синяк и ушиб больше не портили её красоты. Волк вошёл и привычно запер окно. Родовой дуб сменил летнюю зелень на тёмно-коричневые одеяния, тихо перешёптывался с ветром, звонко роняя тяжёлые жёлуди вместе с вялой листвой.
Брониимира оглянулась:
– Зачем ты всё время это делаешь?
– Государыня, неужто ты хочешь, чтоб все узнали, какой к тебе ночами приходит гость?
– Смеешь упрекать меня? – княгиня поднялась из-за стола.