Зови меня Волком

Славянова Лина

– Видишь, – кивнул Ван, – не все в дружине такие скоты, как Колыван да Арон. У них просто и отцы служили князю, и деды, и вместо себя их сюда протолкнули. Они себя считают по праву рода достойнее всех набранных со стороны. Я им тоже не чета, да и Трифон, хоть и из гратичей, но что же… куда им! Разве ж ровня сын кузнеца.

– Ну, теперь от сих, – Ван взмахнул рукой вверх в сторону тёмного коридора, – и до того поворота, наше пристанище. До вечера гуляй взад-вперёд. Только не топочи особо сапогами, не любят

это княжьи люди. Не шибко дружина любит это место, им интереснее ближе к князьям, там больше происходит всего, интереснее по сторонам глядеть. А мне тут нравится: тихо, спокойно.

Ван оказался хорошим напарником. Особенно было приятно, что угрюмый мужик предпочитал молчать, и не заводил пустых бесед. Лишь один раз заговорил:

– Знаешь, что мне в тебе нравится, Волк, – протянул Ван, усаживаясь на пол.

– Что?

– Ты умеешь молчать. Так, что слышно всё, что вокруг творится, а значит, можно сесть, отдохнуть. Да, ты и сам не стой, в ногах правды нет.

Волк ушёл в дальний конец коридора, чтоб не мешать старику, встал в углу, достал из-за пояса точило и принялся тихонько натирать нож. Место действительно оказалось очень тихим. Только мальчишки дворовые порой пробегали.

К обеду застучали звонкие шаги. Влаксан прислушался: он точно слыхал раньше эту поступь.

Из-за поворота выбежала Дарёнка, одной рукой она прижимала к себе охапку сена, а в другой сжимала корзину.

Волк отошёл от стены. Дарёнка только теперь заметила его и испуганно отпрянула:

– Ой! – вздрогнула она и выронила корзину. По полу рассыпались травы и цветы, несколько клубков покатились по коридору. – Напугал-то как!

Она подняла корзину и кинулась суетливо собирать клубки с пола.

Волк поднял один и протянул ей:

– Прости. Не хотел тебя испугать.

– Волк? – удивилась Дарёнка и присмотрелась к нему. – Не признала. Ты теперь в дружине?

– Как видишь.

– Дела-а, – протянула Дарёнка. – Это за что же тебя так?

– Хотел бы знать.

– Ладно, я побегу, – Дарёнка смущённо покраснела и достала из корзинки голубой цветок, – держи.

– Зачем?

– Обережная трава всегда сгодится.

Волк сунул за пояс цветок и натянуто улыбнулся:

– Благодарю.

День в дружине оказался утомительно скучным. Темнота черновых этажей и тихий скрип половиц убаюкивали. С другого конца коридора доносился тихий храп Вана.

Смена пришла уже к ночи, Волк глядел, как Ван спрашивает жетоны и сдаёт оружие сменщику. Волк протянул бердыш другому дружиннику.

– Не надо. У меня своё, – брезгливо отмахнулся он.

Ван пожал плечами:

– Ну, и ладно, – и похлопал Волка по плечу, – Тогда тащи его с собой, скинешь у оружейной.

Отойдя за поворот, Ван глянул на Волка:

– Устал поди?

– Не шибко, – отмахнулся Влаксан.

–

А я прямо притомился, – зевнул Ван.

В обеденной осталось четверо дружинников. Они равнодушно поглядели на вошедших и продолжили тихую беседу. В углу стояли две миски щей и хлеб. Наспех поев, Волк поднялся в спальню.

– А ты что же, – вспомнил Ван, – на полу спал давеча?

– Да.

– Не делай так, вон, ложись подле меня, – он указал на пустую лавку. – Ложись вон, там тебе место будет.

29

Жребий на утро тянул только Ван.

– Снова терем, – радостно объявил он.

Белорад кивнул:

– Тогда сегодня на чёрной лестнице встань. Нечего на месте топтаться.

Теперь до чёрного крыльца идти пришлось недолго, два поворота и Ван толкнул неприметную дверцу. Крутые узкие ступени, закручиваясь винтом, уходили вверх. Здесь даже вдвоём не разойтись.

Дождавшись, когда уйдёт ночная стража, Ван поглядел на Волка:

– Ну, что? Ты вверх, я здесь?

– Хорошо.

Лестница была настолько узкой, что даже светильники повесить было негде. Только со второго этажа начинались мелкие решётчатые оконца и низкие двери, по одной на этаж.

Влаксан тихо расхаживал по лестнице вверх и вниз, внимательно прислушивался к шорохам за тяжёлыми дверьми, высматривал в небольшие решётчатые окошки княжий красный двор и городские крыши. Княгиня сменила девичью комнату третьего этажа на княжью опочивальню, этажом выше. Утром она отворила дверь, поглядела на Волка и велела:

– Веди вниз.

Волк тихо двинулся по лестнице, слушая как аккуратно ступает позади Брониимира. Едва она ушла, Ван махнул на лестницу:

– Эй, Ван, – подошёл к напарнику Влаксан, когда лёгкие девичьи шаги стихли за углом первого этажа. – А здесь ещё есть ход?

– Конечно! Откуда такой глупый вопрос? – удивлённо глянул Ван.

– С чего бы княгине по тёмной лестнице ходить?

– А, это… – зевнул Ван, – надо, вот и ходит. А другая лестница, конечно, есть. Со стороны красного двора. Но тебе туда всё равно пока даже и соваться не стоит. Таких зелёных туда не ставят. Там своя дружина. Они выходят только в красный терем. Его такие, как Арон с Колываном сторожат, только наши друзья пока не доросли.

Вторая сторожевая смена прошла спокойно, под тихий шум дождя и едва слышные шаги стражи внизу. К вечеру дождь стих. Едва засмеркалось, пришла смена. Ван посмотрел жетоны новых дружинников и велел Волку передать оружие смене.

В сенях Влаксан бросил жетон в мешок и снял кафтан.

– На том и всё, теперь, считай, свободен, – развёл руками Ван. – Белорад сказал, завтра днём снова заступать, значит, ночь наша.

В дом вбежал стряпчий с котелком, быстро проскользнул через сени.