Зови меня Волком
Шрифт:
Когда-то он был так же горяч, как Трифон. Но это было давно. Отец учил сдержанности, иначе мог всыпать палок.
– Кто сегодня в ночь? – спросил Волк.
– Я, – отозвался молчавший в углу старый дружинник.
– И я, – тут же подхватил Трифон, – и Славян с Ваном тоже. А что?
– Меняться хочу.
– Давай со мной, – кивнул старый.
– Добро, – Волк протянул руку Славяну, – Я за тебя пойду.
Наспех доев горячую кашу, Влаксан бросил миску в ведро с грязной посудой и пошёл в спальню. Птах не шутил, он действительно
33
Проспав до ужина, Волк успел к последней жеребьёвке, Белорад выдавал оставшиеся жетоны:
– А ты чего? – нахмурился он, когда Волк потянулся к мешку, – ты только с ночи.
– Поменялся. Охота в день дежурить, когда Награйский князь придёт.
– Хуже баб, – Белорад покачал головой, протягивая мешок, при этом взгляд его оставался холодно-суровым.
Влаксан глянул на жетон с нарисованными красной краской воротами.
– Ты куда сегодня? – пихнул под бок локтем Трифон, – я на стену.
– Мне тоже не повезло, – хмыкнул Ван, показывая жетон со стеной. – Буду кости на ветру морозить.
– Могу за тебя.
– А ты куда? Неужто не зябко на стене торчать?
– Внизу, – Волк протянул жетон с красными воротами, – Я молодой. Кости мороз не крутит.
– Ого! Ворота! Прекрасно, там хоть ветер так под тулуп не лезет.
Уже к часу луны Влаксан пожалел о своей торопливости и дерзком заявлении, что молодость и холод – вещи несовместимые. Он приставил к стене бердыш, растирая под рукавицами окоченевшие пальцы. С неба подмигивала тонкая полоска зарождающегося месяца. Уже под полночь, но никто так и не явился. Неужто, гонец будет не сегодня, и придётся опять меняться. Заночевать в тепле, либо навестить княгиню будет куда приятнее, чем зазря на стенах ошиваться, надеясь шугануть дружка.
С улицы послышался громкий протяжный свист и стук в калиту. С псарни разразилась лаем княжья свора. Тихо скрипнул засов.
– Что надобно? – голос Вана звучал грубо, перекрывая лай возбуждённых псов.
– Велено предстать перед княгиней, – раздался громкий мальчишеский голос, и тут же сорвался на шёпот, – князь Награйский поклон шлёт.
Ван распахнул калиту, впуская паренька, ведущего под узду взмыленного коня. Хлопья белой пены под седлом превратились в хрупкую ледяную корку.
Влаксан поднял бердыш. Что ж… Всё же повезло. Уж такую возможность Птах не упустит, точно прибежит.
Трифон стоял в углу над Княжеским садом, прижавшись к опорному столбу, он облокотился о древко бердыша, подперев голову рукой.
– Спишь, что ли? – шепнул Волк, подходя к молодому дружиннику.
– Батюшки! – вздрогнул малец, – ты почто крадёшься?
– А что же, мне барабанить сапогами? Чтоб все вредители точно знали, где я иду?
– Вредители… – пробурчал Трифон, – кому это надо?
Волк пожал плечами:
–
– Да ладно! – даже в темноте было видно, как возбуждённо заблестели глаза Трифона.
– Думаешь, псы так просто разорались? Хочешь, пойди, глянь, а я тут подменю.
– Да, ну. Там уже, поди, в красном дворе только слуги бегают, а сам гонец где-то в тереме. А ты, прямо, видал его?
– Видал, – кивнул Волк, – мальчишка младше тебя. Может, пройдёшься?
– А ты меня что, гонишь? Ходил я, ничего не видать: там горы, – махнул рукой Трифон, – с Красных ворот город, а во дворце тишина, поди, на Чёрном дворе только мужики к бабам гуляют… я, может, с тобой хочу опытом поделиться.
Волк хмуро кивнул, снимая лук, размотал и надел тетиву.
– Ты чего? – удивился Трифон.
– Показалось, слышал что-то.
– Показалось… Я третий год в дружине, тут каждую ночь кажется что-то. Коли была с этим беда, нам бы луки заправленные давали, – проворчал дружинник, тоже стягивая со спины лук.
–А что лук тогда заправляешь? – спросил Волк.
– На всякий. Что коли тебе не показалось?
Влаксан пожал плечами. Что ж… если мальчишка тоже шуганёт Птаха, глядишь, тот, наконец, поймёт, что не следует сюда соваться. Раз ему слово приятеля не указ, может дружинников побоится.
– Зябко на стене, – поёжился Трифон. – Неужто ты, и правда, не мёрзнешь?
– Мёрзну, – ответил Волк и решил увести разговор в другое русло, пока Трифон не стал расспрашивать дальше. – Ты как в дружину-то попал, малец?
– Почему ж малец? Мне-то, поди, уже скоро третий десяток починать – пробурчал Трифон. – Я из городских, из гратичей. Тут выбор не велик: либо в городе устройся, либо в деревни иди. Отец мой кузнецом был, его даже наш Ярош жаловал, вот он и успел меня сюда пристроить, покуда не почил.
– И как тебе жизнь при дворе?
– Поди, худо! Кормят, поят, кафтан красный выдали даже. Знай себе, ходи охраной… то, что ночи не спать, так к тому привыкаешь. А как Ярош дочь свою сосватал, так и войн не было – Награй нас в покое оставил. Так что, я тут бед не знал. По весне вот думаю посвататься.
– Приглядел кого? – спросил Волк, высматривая, не крадётся ли где по крышам знакомая рваная тень.
– Ага! Знахарку княжью знаешь?
– Старуху?
– Её самую. При ней сиротка ходит. Хороша девка! – засмеялся Трифон.
– Дарёнка? Славная девчушка, только мала ещё.
– Тю! Поди, в весну уже вошла, или к лету войдёт, а там можно уже свадебку играть, детишков нарожать.
– Хорошая затея, – Влаксан похлопал Трифона по плечу.
Тихий шорох, точно хлопанье крыльев, раздался слева. Волк обернулся.
– Да, ладно тебе! Ворона, поди, – отмахнулся Трифон.
Волк быстро натянул тетиву и выстрелил. С глухим стуком стрела воткнулась в родовой дуб. Крупная рваная тень скользнула по ветвям, прячась за стволом.