Зови меня Волком
Шрифт:
Волк подошёл к ней так близко, что говорил почти беззвучно, и всё равно она угадывала каждое слово в его шёпоте:
– Я забочусь, чтоб никто больше не мог укорить тебя.
Он поднял Брониимиру на руки, притягивая к себе. Она тихонько коснулась губами кончика его длинного носа.
– Не бойся, – прошептал он, – я не причиню тебе зла.
Волк усадил её на перину, нежно погладил по голове. Её мягкие волосы маняще пахнут крапивной водой и мятой. Захотелось раствориться в этом тонком запахе, в её хрупкости. Волк осторожно обхватил ладонями её лицо и поцеловал в губы.
Брониимира робко обняла его за шею. Дыхание замерло. Руки вмиг похолодели и иглами побежали по телу мурашки. Голова опьянела сильнее, чем от мёда. Волк крепче прижал её к себе. Не в силах остановиться, он нащупал шнур её сорочки и потянул завязки.
Брониимира схватила его за руку: горячие тонкие пальцы, точно стальные тиски, сжали его запястье. Волк остановился, поглядел на неё: огромные глаза доверчиво распахнуты, любопытство и сомнение смешались и всё больше вытесняли страх.
– Я не причиню тебе зла, – прошептал он и поцеловал её в ладони.
Она не положена ему по роду, но она его женщина, и он будет это доказывать снова и снова, своей дерзостью, своей преданностью, своей страстью.
Волк жадно прижал её к себе и уложил на перину, быстро расшнуровывая завязки сорочки. Он целовал её губы, тонкую шею и нежные плечи. Ничто не пьянило его сильнее её горячей кожи, её нежного тела, испуганно вздрагивающего от каждого его касания, и мягких рук, скользящих по его спине.
Нет, она больше не противилась ему, она и сама хотела этого. Волк боялся не меньше, чем она. Боялся сделать больно или оскорбить неосторожным движением, но быстро забылся в горячих робких объятиях, полных нежности, строптивости и выученной покорности.
– Так вот как оно бывает, когда по любви, – прошептала Брониимира.
Волк обнял её и погладил по плечу.
– По любви всё слаще.
– Знаешь, – она смущённо натянула одеяло до самых глаз. – Меня никто так не целовал.
– Так?
– Ну… как ты.
Волк поднялся на локте:
– Это как?
Брониимира только сильнее налилась румянцем, так, что даже лоб её стал пунцовым:
– Так нежно и горячо, как в сказках, –она замялась и прошептала, – в губы.
– Погоди, – перебил Волк, – ты хочешь сказать, что никто и никогда тебя не целовал?
– Угу, – кивнула она. – Брониимир только раз на свадьбе быстро поцеловал меня в губы и лоб, не более, чем требует обычай.
– А потом что же?
– Он говорил, что я обязана подчиняться ему. Перед ним буду на коленях я и вся Грата, а после и Награй преклонится перед ним. Я должна была родить ему наследника, а лучше двух.
– И он никогда не хотел тебя приласкать? – удивился Волк.
Брониимира натянула покрывало по глаза и сжалась, точно от боли:
– Кулак и пощёчина – вот его ласки.
Волк стиснул зубы. Он пожалел, что Брониимир уже мёртв и умер слишком быстро. Он бы с радостью убил его снова. Волк осторожно обнял её:
– Больше никто не причинит тебе боль. Я отрублю руку тому, кто посмеет на тебя замахнуться!
– Верю, – произнесла Брониимира. – С тобой мне спокойно. Впервые за долгие десять лет.
Она
– Мне не было и десяти, когда отец меня сосватал за него. Говаривают, Брониимир даже успел пару раз жениться на простых девках и извести их. Он бы и меня забил до смерти. Я боялась его, все десять лет, с того самого дня. И вот сейчас, я впервые спокойна. Я хочу тебе верить. Я могу тебе верить?
Волк крепче прижал её к себе:
– Я не подведу тебя.
– Неужели тебе было не страшно? Тогда, на псарне. Я же могла приказать тебя утопить или посадить на кол.
– Могла, – произнёс Волк. – я был уверен, что так и сделаешь. Моя жизнь закончилась той ночью в яме. И всё, что я получил сверх – принадлежит тебе.
– А если бы я распорядилась иначе? Что же? Всё зря? Ты бы просто умер, так и не получив ничего…
– Я уже получил. Брониимир больше не издевается над тобой.
Брониимира замолчала. Она лежала, уткнувшись ему в плечо, и молчала. Волк даже решил, что заснула, но она вдруг прошептала:
– Я знала, что ты придёшь. Верила в это.
– Во что?
– Что явится кто-то и остановит его бесчинства.
– Наверное, то должен был быть великий князь или витязь, а не псарь…
– То должен был быть только ты. Я заметила, когда на площади с тебя сняли рубаху, шрамы на спине… Тебя уже судили? Ты зол на Брониимира за это?
– Нет. То другое, – Волк задумался. – Не выношу, когда муж избивает жену. За то он и получил.
– Какое тебе дело до чужой жены?
– Каждая жена кому-то чужая, кому-то своя. И что же, женился и хоть до смерти изводи?
– Духи в том не перечат, – она села, обхватив руками колени, – Награй не простит.
– Я Награец, и знаю, что Награй так же измучен твоим мужем, как и Грата. Думаю, они будут горевать из-за его смерти не больше тебя.
– Хоть ты и лучше знаешь награйцев, я знаю князей. Брониимир был сыном, и братом великого награйского князя. Они избавились от него, когда отец женил меня. А смерть брата их любимого князя – это оскорбление Награю, и угроза нашему слабому миру. Если Награй пойдёт войной, без князя мы…
– Любослав не пойдёт войной. Он не так жесток и горяч, как его брат. Он пришлёт послов и начнёт переговоры.
– И что дальше? – Брониимира заглянула ему в глаза в надежде увидеть ответ.
– Дальше зависит от переговоров.
32
Мелкий морозный снег сыпался с неба ледяной крошкой, много таким не наметёт, но за шиворот насыплет будь здоров. Волк не спеша мерил шагами дворцовую стену, крепче кутаясь в зимний тулуп. Ветер громко завывал в седых вершинах гор. Ночь выдалась безлунная, и тучи налетали мелкими обрывками, то закидывая снежными песком, то разбегаясь, уступая звёздам. Созвездие берендея потускнело и почти уже легло спать за горы, а со стороны Бескрайнего леса уже показался волчий след. Сегодня ему выпало следить за порядком с высоты. Ещё пяток старых дружинников, которым так же достался жетон стены, разбрелись по углам, теперь и не высунутся, поди, пока Белорад не пойдёт обходом.