Зоя. Том второй

Приходько Анна

Один из них схватил за руку проходившую мимо Катю. Та взвизгнула то ли от боли, то ли от страха. Немец вцепился сильно. Зоя была в своей комнате, она выбежала на крик.

– Матрьона, Матрьона, – взволнованно произнёс один из немцев.

Тот, кто держал Катю за руку, уставился на Зою. Катя, воспользовавшись замешательством немца, освободила руку и убежала в комнату.

Зоя и немец впились взглядами друг в друга. Смотрели так какое-то время.

– Ваши женщины недотроги? – спросил наглый немец у Зоиного постояльца.

Тот пожал плечами

и ответил:

– Сказано их не трогать…

– Кем сказано? – взвизгнул наглый немец.

Вскочил со стула и ринулся было к Зое, но вмиг остановился. И вот тогда Зоя почувствовала эту стену.

Второй наглый сначала сидел тихо, потом тоже подскочил к первому. Больше они не приходили.

В конце ноября постояльцы неожиданно исчезли. Зоя вздохнула с облегчением. Карине теперь не приходилось всё время готовить, и она была рядом с матерью.

В дни их отсутствия Галина привела к Зое детей Ивана и Марии, сказала, что заболела и тяжело ей с малышами. Пообещала забрать, как только станет лучше себя чувствовать. Именно тогда Зоя познакомилась с детьми своей приёмной дочери Марии и племянника Ивана.

Близнецам Лорану и Макару было чуть больше шести лет, Григорию 4 года.

Ох, и намучилась с ними Зоя. Первые три ночи дети вообще не спали, звали всё время бабушку Галю, прислушивались к каждому шороху. Любой звук тотчас будоражил их, они все трое вскакивали с кровати и бежали к двери открывать с криками:

– Бабушка Галя, бабушка Галя вернулась.

А четвёртую ночь спали уже крепко. Ни разу не проснулись. Вымотались, видимо.

Катя все эти дни плакала, не могла без слёз смотреть на детей Ивана. Карина познакомилась с братьями. Но они как-то холодно к ней отнеслись.

Чем-то эти дети напоминали Зое Марию. Та тоже росла диковатой, всё время чего-то боялась, вздрагивала. Вот и её дети были такими же. Днём они сидели тихо, а ночью бегали от кровати к двери и обратно.

На пятую ночь вернулись немцы. И по воспоминаниям Зои, те две недели, что она жила с немцами и детьми под одной крышей были самыми ужасными за всё время с начала войны.

Вернувшиеся постояльцы сразу заметили детей и были этому не особо рады. Новые люди в доме нарушили и без того неспокойный детский сон.

Младший Григорий кричал и не успокаивался. Чтобы не злить немцев, Николай всю ночь провёл у печки и топил её так, что в доме было очень жарко. Невыспавшиеся, злые, распаренные все шестеро проснулись очень рано.

Один из них неожиданно для Николая схватил автомат и пошёл в комнату, где Зоя спала с детьми. Ей только под утро удалось уложить их спать. Немец ногой толкнул дверь и с криком:

– Убью, – ворвался в комнату.

Проснувшиеся дети сначала испугались, а потом заплакали. Все трое. Зоя не сразу поняла, что произошло. Испугалась, закрыла собой детей.

Долго так сидела. Вспомнила, что когда-то так Катерина закрыла её от моряка. Было страшно. Немец не убирал автомат, а просто смотрел на Зою. Его взгляд был такой суровый, такой бешеный.

Дети истошно орали за Зоиной

спиной.

– Ещё один писк, – прошипел немец по-русски, – и всех перестреляю…

И вышел. Успокоить детей удалось только тогда, когда немцы позавтракали и ушли.

Весь день Зоя уговаривала детей вести себя тише, объясняла, что немцы опасны и могут навредить. Но дети её как будто не слышали, а всё спрашивали, где бабушка Галя и когда она вернётся. Пойти за Галей не могло быть и речи. Если та привела детей, значит, она действительно не могла с ними справиться. Просто так Галя не пришла бы за помощью.

Отношения Гали и Зои были натянутыми.

Когда после окончания Гражданской войны Макар с семьёй вернулся в Ростов, Зоя была удивлена тому, что его жена Галя. Им редко приходилось сталкиваться вместе. В основном Макар приходил всегда сам, иногда с детьми.

Если приходила Галя, то она всегда сидела серой мышкой в углу. На Зою смотрела с каким-то презрением. И однажды сказала, что не может привыкнуть к Зоиной красоте, и Бог был несправедлив, когда наградил одну всем, а другую ничем. Галя потянула себя за короткие волосы. И Зое даже показалось, что у Гали появились слёзы. Но как-то быстро глаза стали сухими, а взгляд неласковым, хотя он таким и был всегда.

– Если бы мне хоть каплю твоей красоты, я бы не страдала так, как сейчас. Я не знаю, почему Макар со мной. Но из-за того, что безумно его люблю, простила ему всех детей и прощаю теперь его походы к другим. Ему хочется красоты, а я вот такая, какая есть.

Галя опять потянула себя за волосы и продолжила:

– Ненавижу отца, ненавижу всей душой за покалеченную мою молодость. Я так и не смогла отрастить волосы. А Макар любит длинноволосых. Ты бы видела его любовниц, Зоя! Они в тысячу раз краше тебя. И не думай, что ты самая лучшая, есть и другие.

– А я себя и не считаю лучшей, – сказала Зоя, – я такая, какая есть. И ты, Галя, прекрасна. Макар не жил бы с тобой, если бы не любил. Он такой человек, что терпением не награждён. В тебе есть то, чего он не может найти в других. И я даже догадываюсь, что именно. Ты по характеру напоминаешь ему Таисию, и поэтому он никогда тебя не бросит и не уйдёт.

– Имя это ненавижу… – выпалила Галя. – Помню её хорошо. Да и как забыть, если Макар шепчет ночами её имя.

Зое вдруг захотелось обнять Галю. И она сделала попытку, но Галя не поняла этот порыв, подошла к Макару и сказала ему:

– Я домой.

И ушла.

Макар никак не отреагировал на это. Он продолжал весело о чём-то разговаривать с Янеком.

В отношениях Макара и Гали Зоя заметила сходство с отношениями отца и Евдокии. Такой же несчастный и озлобленный взгляд был у мачехи, так же она страдала от своей внешности и невнимания Григория. История повторялась на глазах у Зои.

После этого разговора Зоя увидела Галю почти перед войной. Случайно встретила их с Макаром. Они шли держась за руки. И Галя показалась Зое очень счастливой. Да и Макар светился. Вот такая у них была любовь.