Зуб дракона

Уилсон Н. Д.

Пока они шли вдоль по коридору, Родес робко откашлялся и пролепетал:

— Насчет того, что мы обсуждали, сэр, — зашептал он. — Звание Брендона… Переворот успешно завершен, и можно уже объявить всем остальным. Я готов присягнуть вам на верность.

Феникс остановился, склонив голову. Его длинные руки безвольно свисали по сторонам, как у набивной куклы. Он разразился громким хохотом, а затем поднял голову, посмотрел на адвоката, и от его взгляда повеяло могильным холодком.

— Мистер Родес, — медленно растягивая слова, произнес

он. — Вы предали свой народ, свой Орден и своих друзей. Я бы вам и стирать свои носки не доверил. — И он пошел дальше, бросив через плечо: — Когда мне понадобятся новые предательства, я обращусь к вам. А теперь идем. Я хочу посмотреть на погибших, на тех, кого вы отравили для меня.

— Я не… — пролепетал Сесил и осекся. Мимо него, направляясь к хозяину, прошли зеленые близнецы. Их жабры слегка подрагивали. — Но вы же сказали…

— Никакого Брендона больше не будет! — вскричал доктор Феникс. — Ни Ордена, ни рангов, никакого аттракциона из раздувания собственной значительности и важности. Только хозяин и подчиненные, мистер Родес. Я создам новую расу, подвиды, поднявшиеся над грязью рода человеческого. Эштаун станет гигантским чревом, а вы — бабкой-повитухой.

Близнецы последовали за Фениксом по коридору, мимо кожаной лодки. Остальные потянулись за ними; кто-то, проходя мимо Сесила, смотрел на него, кто-то улыбался, кто-то злобно ухмылялся, а кто-то просто повесил голову.

Спустя минуту Сесил Родес остался один. Он посмотрел на выход, где осталась распахнутой дверь, ведущая наружу, прочь из Эштауна, подальше от того, что он натворил. На каменные ступени капал дождь, и из-за угла виднелись ноги швейцара. Мимо пролетели гигантские стрекозы.

Он отвернулся и побежал за Фениксом, миновав проклинающие его сотни глаз на фотографиях и портретах, мимо распростертых тел — свидетельств его преступления.

Внезапно одно из тел подскочило и с разворота ударило его ногой в живот.

Он мешком рухнул на пол, не в состоянии даже вздохнуть. Из глаз хлынули слезы, и когда они стекли, он понял, что в лицо ему смотрит дуло револьвера, а также разъяренная Диана Бун.

Коротко щелкнул курок.

За спиной Дианы показался Смит. У него в руках была небольшая клюшка для гольфа.

— Видит Бог, я обязана это сделать, — сказала Диана твердо. Ее голос был больше похож на рычание. — Но я не могу тратить пули.

Мальчик молча шагнул к нему и поднял клюшку. Раздался удар.

Сайрус посмотрел на скрюченного, валяющегося без сознания адвоката. Диана разглядывала коридор.

— Один готов, — шепнула она. — Где твоя сестра? Джакс? Деннис?

Сайрус закинул клюшку на плечо и посмотрел на Текучую Воду. Его сердце громко застучало.

— Все на полу, — тихо сказал он. — Они увидели, что мерзавцы уже идут.

— Отлично. Прикрой нам тылы.

Диана бегом пересекла коридор, подошла к входной двери и распростертому рядом с ней швейцару, вынув маленькую бутылочку, что дал ей Джакс.

Оглянувшись, Сайрус подбежал

к ней, позвякивая ключами на шее.

Они вышли на улицу под дождь и перевернули швейцара на спину. Сайрус открыл ему рот, Диана закапала противоядие, и уже отлаженным движением они вместе перевернули мальчика на живот.

Диана выпрямилась и, прищурившись, посмотрела в темный двор.

— Видишь кого-нибудь?

— Вон там, — показал Сайрус. — На тропинке. Кажется, двое.

Они бок о бок спустились по скользким ступенькам, сошли на тропинку и побежали трусцой через хлещущий дождь.

— Это же Руп! — закричала Диана, прибавив ходу.

Большой человек лежал головой к поляне, уткнувшись лицом в траву. На нем был дождевик, но капюшон слетел. В одной руке он держал короткоствольный дробовик, а пальцами другой сжимал кусок цыпленка, завернутого в фольгу. Рядом с ним одиноко мерцал в траве стрекозиный ретранслятор. Рыжий Оливер лежал там же, распростершись на гравии.

Антигона прижалась щекой к красному ковру. Чтобы получше замаскироваться, она положила ногу какого-то мужчины себе на голову, но в этом не было надобности. В комнате была просто свалка тел. Молодые, старые, мужчины, женщины, дети, монахи. Под столами, на столах, повисшие на скатертях, под россыпью еды и разбитого фарфора и своими сотрапезниками.

Так много людей и такая страшная, абсолютная тишина. Каждый редкий хриплый вдох раздавался, как чих в соборе. Текучая Вода делала свое дело. Антигона видела, как страшный человек со своими прихвостнями приближается, и повалила Денниса на пол и шикнула на Джакса. Он не прекращал работу, пока двери не открылись и не вошел монстр в грязном медицинском халате поверх кипельно-белого костюма в сопровождении двух зеленокожих мужчин. Антигона задержала дыхание и почувствовала быстрый стук сердца в висках.

Плащ. Она всей душой надеялась на то, что Нолан окажется прав.

Небольшая шайка вошла следом за Фениксом. Не смотрите слишком внимательно, подумала она. Нет, нет, нет.

Ближайшие к кухне тела все лежали, перевернутые на живот. Изо рта у них шла пена — действовало противоядие.

Монстр прошел дальше по комнате, распихивая тела перед собой и улыбаясь во весь рот.

Внезапно он остановился, запрокинул голову и воздел руки к небу.

— Дети Брендона, — продекламировал он с напускной печалью. — Я отпускаю вам все грехи, что вы совершили…

Чье-то вежливое покашливание прервало его насмешки. Опустив свои непропорциональные руки, Феникс заозирался по комнате. Откуда-то сверху раздался голос Нолана:

— Меня зовут Эдвин Гарри Логлин. — С издевательской, распевной интонацией. — Мне шестнадцать лет, недавно я стал Учеником в Ордене Брендона, Эштаун. Моего папу зовут Гарри Гамильтон Логлин. Мою маму звали Пэнси. Она умерла два года назад, после одного из папиных экспериментов…

Лицо Феникса запылало, а затем моментально побледнело, когда он смог взять себя в руки.