Зуб Дракона

Вася Бёрнер

Прапорщик Хайретдинов ответил на этот вопрос единственно правильным образом: – «Судьба! Судьба военная!»

В свои девятнадцать юношеских лет кручинился я недолго. Почесал себе репу скрюченными пальцами левой руки, правой рукой махнул сверху вниз и громко выдохнул.

– Да дерись-раздерись всё тридеручим продиром, – сказал я и грязно выругался. Потом подумал: – «Блин, хоть отдохну на Зубе от армейской мозгоклюйки». После чего вокруг меня снова зазеленела листва, запели птицы, и Судьба перестала казаться злодейкой.

Выдвижение нашей группы на пост «Зуб Дракона» было назначено на 9-е июня 1984-го года. Как известно любому горному стрелку, со 2-го июня до 9-го июня должно было пройти несколько дней. Что-то

в районе недели, примерно. Рязанов приказал нам потратить это время на обустройство ротных ослятников. Из досок от снарядных ящиков мы сколотили нары, на них уложили полосатые матрасы, застелили белыми простынями. На корявые жуткие потолки Рязанов приказал прибить белую ткань, так называемый «отбеливатель». Такую ткань, которая во взводных брезентовых палатках отделяет брезент от людей. Рязанов дал команду извлечь эту ткань из палаток и сделать из неё натяжные потолки, чтобы клопы и труха не сыпались на головы бойцов. Мы копошились, как пчёлки в муравейнике и почти не заметили, как пролетело время.

Тёмное время суток мы провели на новых нарах. После поступления команды «Рота подъём!», в нашем ослятнике началось утро, из-за горы Санги-Даулатхан вылезло солнце. Да-да, теперь по утрам солнце вылезает из-за горы, ты в Панджшере, дядя.

После того как дневальный проорался, бойцы с сонными репами принялись вяло заправлять свои спальные места. Рязанов, обмундированный в аккуратный ушитый и отутюженный хэбчик, пошел по взводАм, чтобы проконтролировать, как вверенное ему население пережило ночёвку.

– Замкомвзвод второго взвода – ко мне! – Подал команду Рязанов.

В ослятнике моего взвода он обнаружил, что бойцы застелили простынями матрасы так, что к лицу проверяющего весь матрас был беленький, обтянутый простынёй. А под подушкой простыни не хватало, поэтому там торчала полосатая ткань старых, несвежих матрасов.

– Сержант Джуманазаров по Вашему приказанию прыбиль! – Эргеш возник перед командиром. Да он и не уходил никуда – когда целый командир роты инспектирует расположение, тогда жильцы этого раположения должны культурно стоять рядом чуть ли не навытяжку и пожирать командира выпученным взглядом.

– Смотри, Джуманазаров! – Рязанов показал пальцем на матрасы. – Поставь задачу всем командирам отделений и проконтролируй, чтобы все простыни подтянули к подушкам. Мне вот эта показуха не нужна. Солдат должен лицом тереться по свежей простыне, а не по старому матрасу.

– Ест. – Ответил Эргеш.

Рязанов пошёл дальше, а мы затеялись перестилать постели. Слава Богу, что ротный не поставил задачу набивать на постелях рантики по табуретке и ровнять полосочки на одеялах по нитке. «Лучше уж лезть на Зуб, только бы не набивать рантики», – подумал я из-за своей молодости и некультурности. Боже, какое наивное было заблуждение!

Потом мы умывались. Потом построились на завтрак. У некоторых солдат (не будем показывать фамилию пальцем) лоб, нос и щёки были свежими, умытыми. А шея и кожа за ушами были серыми от налипшей на пот пыли. Очевидно, солдат поплескал водицы себе в пятак, наскоротуху обтёрся полотенцем и встал в строй.

– Серая Шейка! – Поставил диагноз Рязанов.

– Почти Мамин-Сибиряк! – Поржал внутри себя я. Однако, сделал вывод, что купаться солдат должен, раздевшись до пояса, а ещё лучше, до безтрусов.

В двадцати метрах от нашего батальонного дувала протекала речка Гуват. Вода в ней плескалась

чистая, прозрачная и холодная. Казалось бы, иди, купайся на здоровье, но в этих широтах существует одна небольшая проблемка. Здесь местные пацаны считают, что при свете дня снимать с себя одежду, это значит оскорблять Аллаха. Поэтому, если они увидят голого мужика, то у них возникнет непреодолимое желание его пристрелить. Их не будет интересовать, что ты днём стянул с себя обмундирование просто, чтобы принять гигиенические процедуры. В силу такого негативного человеческого фактора мне пришлось зарядить пулемёт, прежде чем купаться с голым попен-гагеном. Затем потребовалось установить его на удобную позицию и попросить Серёгу Губина, чтобы тот слеганца возле пулемёта полежал, поразглядывал окрестности. Но это всё равно лучше, чем ходить с серой шейкой.

Вскоре Серёга устроился возле пулемёта, я разделся, залез в воду, поплескался. Поохал, поахал, хрюкнул пару раз от удовольствия. Вылез на берег, побежал со звенящими от холода органами вытираться и контролировать окрестности. Серёга разделся, полез в речку, тоже хрюкнул от счастья, вода-то +4! Это ледник тает, чего ж вы хотите!

После окончания водных процедур синий от холода Серёга принялся намыливать зелёную майку. Она показалась ему не очень салатовой, он решил её побыструхе простирнуть. Тем более, что на афганской жарище в мокрой майке первые полчаса гораздо лучше, чем в сухой. Пока Серёга устраивал прачечную-хренячечную, я водил по окрестностям лучевым зрением. В процессе этой творческой деятельности неожиданно разглядел рядом со своим пулемётом Серёгину снайперку. Она сверкала новым лаком как рояль во Дворце Пионеров. Правильно! Кто же в наше время ходит стирать майку без снайперки? Вот Серёга её и притащил.

Разглядывал я новую винтовку и вдруг вспомнил, что в экспозиции Гродненского историко-археологического музея красовался меч одного буйного парняги с надписью на клинке «Пей кровь» (Drinc Blut).

– А мы чё, хуже, что ли? У нас тоже полная башка мозгов. – Подумал я, вынул из пулемёта патрон 5,45 и нацарапал острой пулей на сверкающем лаке через всё ложе винтовки «ПИПЕЦ ВРАГУ!!!». А потому что нехрен!

После стирки майка у Серёги стала блестящая, как лак на винтовке, он напялил эту мокрятину на себя. В этот момент дневальный выкрикнул какую-то команду, мы побежали её выполнять. Строиться, короче, мы побежали. Потому что, в армии все команды (кроме команды «к бою») начинаются с построения.

Построение проводил, опять же, Рязанов. Он вышел из офицерской комнаты, подал команду:

– Станови-и-ись! ЗамкомвзводА, строим свои подразделения! Бильярд в карманах катать заканчиваем!

Эта старинная армейская шуточка обозначала, что если у солдата рука (или руки) засунуты в карманы, то солдат непременно там «гоняет шары». В армии её произносили на каждом построении, то сержант, то командир взвода, теперь командир роты. А я всегда считал, что солдат ничего нигде не гоняет. Руки в карманах он держит просто потому, что привык в такой позе шляться по деревне. Точно так же, как стоять с открытым ртом. Если у солдата открыт рот, это не значит, что солдат хочет кушать или что-то сказать. Это всего лишь удобная поза для человека. С открытым ртом, и с руками в карманах. Он и в военкомат в такой позе пришёл, чтобы призваться в Армию и Родине послужить. Может быть, это у него повседневное душевное состояние такое.