Зубы настежь
Шрифт:
Мы с воеводой вырвались вперед, впереди было голубое небо и зеленая трава, только две черные стены ощутимо давили с обеих сторон. Я на ходу задирал голову, но края настолько высоко, что не увидеть, если ли там наблюдающие за нами люди.
– Никто не нападет? – спросил я с тревогой. – Место уж больно поганое.
– Не должны, – сказал воевода. – Не должны.
– Почему?
– А грабить-то как?
Он посмотрел победно, усы хвастливо встопорщились еще круче.
– А что, – пробормотал я, немного сбитый с толку, – обязательно
Воевода поперхнулся, конь под ним дернулся, притер меня боком к каменной стене. По сапогу чиркнуло острым, словно вилкой.
– А как же иначе?
– Можно иначе, – сказал я невесело, – еще как можно...
Перед глазами встала улица с оборванными трубками в телефонных будках, разбитыми стеклами в павильонах, изрезанными сидениями в троллейбусах, матерными словами на стенах домов и заборах...
Воевода посмотрел с глубоким уважением:
– Где ты только не бывал! Я думал, дурак дураком, варвар неотесанный, а ты и в цивилизациях потерся... Небось, немало награбил?
– При чем тут цивилизации? – спросил я, игнорируя вопрос, сколько награбил.
– А как же? Только в цивилизациях можно делать гадости один другому без выгоды. Просто так! Дикари до такого не додумаются!.. А здесь мир прост. Здесь никто камень просто так не кинет. Да и вообще...
– Что «вообще»?
– Не должны, – успокоил он, но как-то неуверенно. – Это уж будет совсем перебор! Нельзя ж так...
– Что нельзя?
– Передышку какую-то да надо! – объяснил он устало. – А то все эти погони, бегство, рубка да схватки осточертеют, если ничо окромя них не будет.
Я невольно оглянулся. Далеко позади тащился поредевший отряд, принцесса и герцог, как всегда, во главе, если нас не считать, Само самой прикинулось, как она будет под плащом, ночью, озябшая и дрожащая, как будет совать мне подмышки холодные ладошки с мерзкими как у лягушки пальцами, а то и взбираться как озябший котенок на мою огромную широкую грудь, где мощно бьется горячее сердце.
– Смотря кто за всем этим стоит, – ответил я вздыхая, – если дурак или неумеха... или же не простой, а ищущий... черт бы побрал таких...
Воевода вздрогнул, побледнел, осмотрелся по сторонам с тревогой:
– Да, тогда можно ожидать всего...
Я чувствовал как воздух в моей груди стоит запертый, как Дантес в замке Иф. Плечи мои напряглись, мои мышцы уже чувствовали как острые камни с огромной высоты ударят, разрывая кожу и плоть, ломая хрящи и кости. Даже просто сорвавшийся сверху камешек способен убить любого из нас...
Черные стены мучительно медленно двигались по обе стороны. Простор впереди ширился, я сжался в ком, когда поравнялся с краем вставшей на дыбы плиты, По спине пробежали крупные мурашки.
Конь взыграл и прибавил шаг. Впереди, над зеленым ковром порхают бабочки, блестят сухие крылья стрекоз. Воздух весь в ароматах свежего прохладного сока, стоит только хватить крепкими зубами сочные стебли...
В висках заломило. Глаза начали вылезать из черепа, я разблокировал грудь, из меня вырвалась огненная струя отработанного воздуха, а взамен хлынуло такое море,
Справа и слева от стремени уже простор, а черная исполинская стена уплыла за спину. Там из прохода выезжали всадники, рыжая лошадка принцессы впереди, воевода что-то объяснял, делая короткие рубящие жесты, а однажды даже полоснул ребром ладони по горлу. Мне показалось, что посматривает в мою сторону.
Глава 34
Впереди в зеленой долине ярко желтым пятном выделялось странноватое село. Скопище сараев, конюшен, амбаров, крытых токов. Из других построек, я с трудом вычленил еще кузницу, да и то лишь по синему дымку, что узкими струями выбивался из всех щелей в дырявой крыше. Дома, если это дома, непривычно желтые, крыши с загнутыми вверх краями, словно усы воеводы Вырвибока...
Даже сторожевые башни – как же без них1 – как одна с кокетливо задранными концами, словно стараются собрать весь дождь и удержать на себе, а на землю чтоб ни капли.
Кони наши шли наметом, странное село: крепость – не крепость, замок – не замок, приближалось, я различил крохотные фигурки в таких же ядовито желтых халатах. Ни один не работал, все либо кувыркались, либо прыгали, кидались на деревья.
Отдельно, на утоптанном поле, целая группа, стоя в шахматном порядке, делала одинаковые движения, словно репетировали открытие Олимпийских игр.
В моей душе начало что-то шевелиться, а варварский мозг, отвыкший при таких мышцах думать вовсе – а за плечами еще и длинный меч! – заскрипел жерновами, там заскрежетало, задвигалось
– Ни хрена себе, – вырвалось у меня. – А как же их знаменитая доктрина?
Подъехал воевода, настороженно посмотрел в сторону желтого монастыря, перевел вопрошающий взгляд на меня. В глазах старого воина, знающего все военные доктрины всех времен и народов, рос стыд, что чего-то в своем деле не знает.
– Доктрина?
– Что ни один китайский солдат не находится на чужой земле, – объяснил я. – И если сами китайцы куда-то заберутся, то своих правил не навязывают.
Воевода, не глядя, пощупал удобно ли торчит рукоять топора. Лицо посуровело, глаза из-под мохнатых бровей метнули молнию.
– Ну-ну... Проверим.
Я сказал предостерегающе:
– Нам только доставить принцессу в пункт Б.
Он удивился:
– А я о чем?.. Кратчайшая дорога лежит по прямой. То-есть, через эту долину. Думаешь, я ищу драки?
Я смолчал, подумал, только, что если будет стычка, то надо и самому быть поближе с этим драчливым, что боится умереть в постели. И хотя бы пару крепких воинов из числа уцелевших поставить с ним рядом. Правда, шпион на шпионе...
Мы поравнялись с первыми постройками, я наконец-то рассмотрел, что это нагромождение построек все же из бревен, только зачем-то перемазано желтой глиной. Глина быстро сохла, отваливалась комьями, несколько человек ходили с ведрами и постоянно нашлепывали новые ломти. Бритые головы блестели так же желто, только у одного вдруг проглянул ромбик синеватой кожи, я запоздало догадался, что и головы тоже замазывают глиной.