Звенья и зёрна

Ковальджи Кирилл Владимирович

* * *

Делается счастье, как вино. Потому оно сначала бродит, Но в подвалах памяти доходит, Там, где одиноко и темно.

* * *

Никогда художником я не был, но тоску бы кистью написал: море неподвижное, как небо, и повиснувшие паруса…

* * *

И часы труда и в тихий час ночной, усталым вечером и на рассвете мне грустно потому, что нет тебя со мной, я счастлив потому,

что ты живешь на свете.

* * *

На перроне дальнего вокзала Говорила, мучась и любя, Те слова, что ты мне не сказала, Те, что ждал я только от тебя…

Сон

— Что ты наделал! — всплеснула руками. Действительно, я уронил календарь и листки рассыпались по полу. — Видишь, праздников нету совсем! — сказала она и заплакала. Я листки подобрал, и действительно — одни только черные числа… Стою виноватый среди листопада.

«С покаянной улыбкой…»

* * *

С покаянной улыбкой он протянул ей гвоздику, а она отдернула руку, как от черной змеи. С виноватой ужимкой он открыл ей свою незажившую рану, а она закричала: — Этот красный цветок ты припас для другой! Он сказал: — Обернись, вот наш дом, где полжизни мы прожили вместе! — А она застонала: — Застенок, и на окнах решетки. — Нет, — сказал он, — двери открыты и окна до блеска промыты тобой и распахнуты… — Боже мой! — содрогнулась она, — какие окна и двери на пепелище? И тогда он увидел дым, горький дым и свою искаженную тень на развалинах, а она увидела дом, уцелевший дом среди миров, по ветру развеянных, и молчанье прошло между мужчиной и женщиной, прошло, и вернулось, и еще раз прошло между ними, а потом — от нее к нему и к ней от него…

«Все началось с разлуки и смятенья…»

* * *

Все началось с разлуки и смятенья: почувствовав, что больше не могу терпеть, молчать, я передал тоску стихотворенью, а стихотворенье, которое на славу удалось, тоску, как эстафету, передало через года, и ты затосковала, а я забыл, откуда что взялось…

«Пусть, как птицы из клетки…»

* * *

Пусть, как птицы из клетки, улетают года, их спектральной расцветки не забыть никогда: золотую завязку невозможной любви, мир, менявший окраску от волненья в крови; синий, розовый, алый — пережитого спектр… Пусть сюжет сериала превратится в конспект — полустертые титры, черно-белый монтаж… Но любви светофильтры, словно в храме — витраж.

«Люби,

пока не отозвали…»

* * *

Люби, пока не отозвали меня. Люби меня, пока по косточкам не разобрали и не откомандировали, как ангела, за облака. Пока меня на вечной вилле не прописали и господь не повелел, чтоб раздвоили меня на душу и на плоть. Люби, пока земным созданьем живу я здесь, недалеко, пока не стал воспоминаньем, любить которое легко…

«Согласен быть покинутым тобой…»

* * *

Согласен быть покинутым тобой, согласен, чтоб меня ты разлюбила, согласен на безвыходность и боль, согласен на разлуку до могилы; перед людским неправедным судом предстать и яд испить со дна фиала согласен я, но лишь потом, потом — была б любовь, была бы жизнь сначала!

Перекресток

Осторожно: сигналов атака на земле, в небесах. Знак дорожный и знак зодиака — зарябило в глазах. Знаки поданы. Как их понять? Озираюсь тревожно: что там с подлинным верно, что ложно? Слишком сложно — любить и страдать… Но одно суждено непреложно: не любить — невозможно!

Сонет с кодой

Ты была ли Джульеттой, старуха? Превратила Ромео в раба… Дульсинея в душе потаскуха. Дон Кихот, где твоя худоба? В этом веке романтику худо. Катастрофа. Провал. Не судьба… Ты хотел не победы, а чуда. А любовь — то игра, то борьба, Где охотник бывает и дичью, — Ночь у них гениально-груба… О, двуликость любви и двуличье! Но тому, кто отпрянул, — труба. Лишь в таланте сокрыто величье, Лишь на Данте бежит Беатриче, — На ловца, говорю, и добыча.

Сонет разорванный

Любовь — рывок в неведомость от пристани. Плыви и все на свете забывай, Но ветер чувств не выдавай за истину, А истиной любовь не забивай. Что истина? Январский лес безлиственный Или цветеньем заметенный май? Любовь и ненависть не путай с истиной, Но истине любовь предпочитай. …Зачем всерьез нанизывать сентенции? — В чести у молодой интеллигенции Для плоти — секс, для духа — парадокс. Неоднозначна нравственность новатора: Кто в шахматах надеется на бокс, Кто с флейтой вышел против гладиатора…

Сонет неправильный

Русская тяжелая любовь! Гибель ей понятнее, чем убыль, Танец ей милее — среди сабель, А паденье — в купол голубой. Мир ей братец, а сестрица — боль, Мастерица быль менять на небыль; Но ограбил небо, кто пригубил Русскую тяжелую любовь. Кипень яблонь, ливень, песнь и вопль, Гордости и горя коромысло, Против равновесия и смысла Здравого… О ней не смолкнет молвь. Любящий и в пламя льющий масло, Дай тебе любовь, чтоб не погасло!