Зверь 5
Шрифт:
Глава 4
Путь от Москвы до тамбовской деревни занял три часа. Да, пришлось поднажать, пришлось задействовать живицу, чтобы встречный ветер принес меньше проблем.
Наш мотолет окутал синеватый кокон, не дающий возможности насекомым и птицам погибнуть смертью храбрых на шлемах или куртках. Признаться, мало приятного в том, чтобы получить шмелём в локоть или же поймать воробья на макушку шлема. На скорости двести пятьдесят километров в час подобные встречи чреваты травмами.
Но надо отдать должное Светлане Николаевне — она ни разу не
Вскоре мы прибыли на место. Тисвиса скинула по дороге нужные координаты, поэтому мы лихо подкатили к нужной избе. Там уже собралась небольшая толпа из деревенских, обсуждающая произошедшее.
Ну да, нашему люду только дай поглазеть на чужое несчастье. Поглазеть, посочувствовать и примерить на себя: «А как бы я поступил в такой ситуации?» Рядом скучали в машине полицейские-морфы. Участковый и Тисвиса стояли подле них, о чем-то неспешно переговариваясь.
При моем приближении люди поклонились, отошли в сторонку от дома, «чтобы не мешать барину непотребство увидеть». Тисвиса и участковый, наоборот, подошли ко мне.
— Здравствуйте, Эдгарт Николаевич, — поклонилась Тисвиса, участковый же коротко кивнул. — Вот в этом дому всё и случилось…
— Здравствуйте. Тисвиса, вот это боярыня Светлана Николаевна Карамазова, — познакомил я гоблиншу со своей спутницей. — Проводи её к Любаве, а я пока здесь осмотрюсь. Светлана, от вас зависит жизнь женщины, которую оклеветали, а после жестоко избили. Простите, что так говорю, но вы должны знать правду прежде, чем приступите к лечению.
— Я думаю, что вы не призовете меня ради плохого дела, Эдгарт Николаевич, — кивнула Карамазова.
— Боярыня, милости прошу, пожалуйте сюда, — легко поклонилась Тисвиса и предложила жестом следовать за ней.
— Павел Дмитриевич, покажете, что тут и как? — спросил я тем временем участкового.
— Эдгарт, а без меня тут точно справитесь? — подала голос Светлана.
— Не волнуйтесь, там ваша помощь понадобится сильнее. Тут же вам особо и делать нечего — я только узнаю, что и как, а после к вам присоединюсь, — улыбнулся я в ответ.
Ну да, чего напрасно девчонку пугать? Гоблинша повела Карамазову прочь. Светлана оглянулась на меня, а я ободряюще подмигнул ей в ответ. Нечего ей тут делать, а вот Любаве помощь пригодится.
Ну что же, пока Светлана занимается Любавой, мне пришла пора посмотреть — что тут и как…
— Здрав буди, боярин Эдгарт Николаевич, — ответил участковый. — Извиняйте, что по такому делу вас выдернули из столицы, но…
— Всё нормально, Павел Дмитриевич, тут же не просто банальщина какая-то. А всё, что выходит из ряда вон — то непременно оказывается на первых страницах газет и прочего. Нам шумиха не особо нужна, так что надо бы всё по-тихому провернуть. Ребята, что-нибудь удалось выяснить? — обратился я к морфам-полицейским.
— Почти ничего, Эдгарт Николаевич. Был тут кто-то… А кто — непонятно. Только вчера всё семейство было живо-здорово, а сегодня… Два трупа, высосанные досуха. Ни капли кровинки в теле, зато на стене
— А что дети?
Участковый откашлялся и начал говорить. Я видел, что говорить ему было нелегко.
Дети… Что они могли рассказать в районном отделении полиции?
И в основном говорила девочка, а мальчик…
Да, сначала ловили Бабайку в саду. Но оказалось, что настоящий Бабайка не был пойман. И что в яму попал другой Бабайка, а вовсе не тот, который должен был упасть. А потом пришли дяди из полиции и вывели их наружу, а родители остались дома. Наверное, они все вместе ловят настоящего Бабайку, а детей увели, чтобы не мешались под ногами. А ещё у Серёжки голова оторвалась и почти вся вата вылезла…
Девочка со светлыми волосами так походила на одного из тех ангелочков, которых принято рисовать на поздравительных открытках, что сотруднице полиции невольно захотелось одеть её в светлое платьице и прикрепить к спине пару крылышек. Мальчик же был из тех, кто прыгает по крышам гаражей и делится дисками с играми. Сейчас он угрюмо уставился в одну точку и отвечал односложно на все задаваемые вопросы:
— Бабайка… Бабайка…
Сотруднице полиции так и не удалось его разговорить. Единственный раз он заговорил, в тот момент, когда женщина захотела выйти. Тогда он выдал целых два предложения:
— Тетя Алёна, мы хотим домой, к родителям. Когда нас отвезут обратно?
Не могла же прапорщик по имени Алёна сказать им, что они не вернутся домой. Не вернутся в ближайшие лет пять точно. Бабушек и дедушек у них не оказалось, как и ближайших родственников. «Прямая дорога в детдом», к детям, попавшим в него по разным обстоятельствам, но сейчас деливших одинаковую судьбу.
Участковый вздохнул и постарался проглотить комок в горле. Да уж, говорить ему было нелегко. Я как никто другой мог понять его — тоже в своё время коснулся детского дома, покуда меня не забрали в ведьмачью школу. Не самые приятные воспоминания. Холод и отчуждение — вот два слова, которые мне запомнились с той поры.
Я посмотрел на дом. Тот самый, где произошло непонятное убийство. И я по сути не должен был бы здесь находиться, но слишком уж интересная надпись появилась на стене. Я должен был её увидеть.
Дом добротный, из разряда тех, у которых есть хозяин, а не жилец, и у хозяина руки растут из нужного места. Покрашенный суриком, дом укрывался от непогоды под ровной жестяной кровлей, наличники на окнах обновлены белой краской. Сквозь забор из сварной сетки выглядывали любопытные пионы, купальницы и крупные циннии.
— Можно я посмотрю? — спросил я дружелюбно. — Топтать не буду, взгляну с порогов и ничего не буду трогать.
Полицейские с сомнением посмотрели на меня. Прежнего хозяина, князя Старицкого, вряд ли когда видели в деревнях. В основном его приказчики и распорядители занимались делами, а тут… Я уже второй раз посещаю эту деревню самолично.
— Ребята, я буду аккуратен! — снова произнес я.
— Ему можно, боярин понимает немного в трупах, — подал голос участковый. — Вон, недавно без моего участия всё разрешил. И даже виновного наказал. Староста о нем только положительно отзывался.