Зверь из бездны
Шрифт:
– Главное, чтобы вы устроили его, – раздалось в ответ из-под поверхности камня. – Тут поблизости есть овраг, а в овраге ручей. Идите по течению, а потом вниз по реке. Увидите те же холмы. За ними – Биерра. – Глаза старца вновь наполнились слезами. – Я ответил на ваш вопрос. Я должен угаснуть.
– Почему? – вырвалось у Лешко.
– Не понимаю, – сказал старец.
– Почему вы должны угаснуть? Почему вы в камне?
– Не понимаю, – повторил старец. – Я в камне. Я должен угаснуть.
– Это что, такая форма
– Я должен угаснуть. Я в камне… Все мы в камне…
Изображение потускнело, переместилось в глубину, исчезло – и перед Лешко вновь оказался черный бок камня.
– Одна из форм смерти, – задумчиво сказал он. – Неужели все вокруг – это формы смерти?
Он чуть не вздрогнул, услышав голос Вергилия. Он забыл о Вергилии.
– Кто скажет нам, не смерть ли жизнь земная, – негромко процитировал Вергилий, – и смерти час – не жизни ли начало? Все относительно.
Лешко повернулся к своему зеленоглазому сопровождающему.
– Послушай, Вергилий, кто вы все такие? Почему вы здесь? Почему не уходите дальше или не возвращаетесь? Насколько я понимаю, здесь можно находиться только временно, не так ли?
– И так, и не так, – уклончиво ответил Вергилий. – Я уже говорил: возможно, здесь ничего нет. И никого нет. Возможно, есть. Как проверить? Никак нельзя проверить. Но преобразиться ты можешь отнюдь не иллюзорно, уж поверь на слово. Понимаешь, Станислав Лешко, тут ни к чему нельзя подходить со своими представлениями, тут все по-другому. Принимай все как данность и не ломай себе голову. Ты пытаешься получить объяснение того, что нельзя объяснить, потому что…
Его прервал громкий стук захлопнувшейся двери. Лешко схватил палку, подскочил к окну, но ничего не увидел сквозь мутную пленку, пропускающую только рассеянный свет. Тогда он крадущимися быстрыми шагами приблизился к двери.
– Осторожно, – предупредил Вергилий. – По-моему, это не ветер.
– По-моему, тоже, – сказал Лешко и ткнул в дверь концом палки. Дверь не поддалась.
– Нас заперли. – В голосе Вергилия прозвучали тревожные нотки. – Как бы не навсегда…
– Это мы еще посмотрим!
Лешко отступил от двери, поднял ногу и нанес резкий удар. Раздался короткий чмокающий звук – и его буквально отшвырнуло к стене. Ему стало ясно, что дверь перестала быть пустяковой, сбитой из досок непрочной конструкцией: такая конструкция от его удара мгновенно слетела бы с петель. Дверь стала иной, дверь превратилась в надежную преграду. А тонкие, светящиеся щелями стены? А потолок? Вдруг и они вот-вот превратятся в непреодолимое препятствие?… Окно!
– Вергилий, за мной! – скомандовал Лешко, бросаясь к окну с палкой в руке.
К счастью, мутная пленка не приобрела еще прочности металла. Она с сухим треском разорвалась от удара палкой, и Лешко, вскочив на лавку и сильно оттолкнувшись
– А зачем тебе крылья, приятель? – недовольно сказал Лешко, стряхнул с себя пыхтящего Вергилия и вскочил на ноги, стараясь как можно быстрее оценить обстановку.
Двери всех строений были теперь закрыты, а сами строения скособочились и медленно оседали, расползаясь, теряя очертания, как сугробы под жарким солнцем. Черные же пни, наоборот, тянулись из земли все выше и выше, превращаясь в столбы, охваченные слабым мерцающим сиреневым ореолом. Земля под подошвами слегка подрагивала и это совершенно не понравилось Лешко: видимо, назревали какие-то новые перемены и лучше уж быть подальше от этих перемен…
– Смотри! – воскликнул за его спиной Вергилий.
Лешко повернул голову.
– Не туда, правее!
Земля у края пустоши пошла волнами, и в этих волнах пропали две совершенно уже бесформенные постройки. Черные столбы, изогнувшись, соединились вершинами, образовав подобие коридора, охваченного сиреневым сиянием; коридор, все более удлиняясь, потянулся через пустошь. Качались и перекатывались в нем земляные волны, на глазах превращаясь в сиреневые валы, и, проследив направление движения этих вызывающих опасение валов, Лешко понял, что они устремляются прямиком на него.
– Беги! – крикнул Вергилий, дергая его за руку. – Беги, а я полечу! Мне тебя далеко не унести…
Лешко не стал возражать. Валы катились все быстрее, не оставляя времени на раздумья. Он сомневался, что сможет остановить их с помощью квантера. Отбросив палку, он повернулся к ним спиной и устремился к лесу.
– Беги за мной! – кричал взлетевший Вергилий. – Я попробую разыскать овраг!
Лешко петлял между деревьев и все больше злился на себя и окружающее. Он злился на себя потому, что ему, профессионалу, приходилось спасаться бегством, а не вступать в схватку. Схватка – это было ему по душе! А вот в бегстве всегда есть что-то унизительное. Он привык рассчитывать на собственные ловкость и силу, и никогда раньше эти качества его не подводили. А тут он вынужден был удирать, улепетывать со всех ног, как напроказивший мальчишка.
Он злился на окружающее, потому что оно было другим, непривычным, особым. Глупо вступать в борьбу с этими проклятыми волнами или с невидимым лесным философом. Попробуй-ка врезать ему по челюсти, провести безукоризненный захват, схватить за шиворот, скрутить и обезвредить! Трудно врезать по челюсти, если нет ее, челюсти, если никак невозможно хватать и обезвреживать… И с этим, к сожалению, приходилось мириться, потому что не он, профессионал Лешко, устанавливал здесь правила игры.
– Сюда! Сюда! – махал руками в небе Вергилий. – Вижу овраг!