Зверь из бездны

Корепанов Алексей Яковлевич

– Ника… – повторил Грег. – Где ты, Ника?

Лешко, подняв голову, посмотрел на Вергилия. Тот сделал успокаивающий жест и посоветовал:

– Плесни еще разок. Все будет в порядке, сейчас он придет в себя. В таких случаях, говорят, хорошо бы еще повоздействовать музыкой, но играть здесь не на чем.

Лешко зачерпнул еще воды и вылил на Грега. Грег невидящими глазами посмотрел на него и опять, запинаясь, произнес:

– Ни… ка… Мы… летим…

– А что если он преобразился? – обеспокоенно спросил Лешко.

– Нет-нет, – заверил Вергилий, – это было бы совсем по-другому. В таких случаях, как сейчас, при вмешательстве

обязательно наступает пробуждение.

И опять Лешко подумал, что его сопровождает большой специалист.

13
РАЗРУШИТЕЛИ

Высоко-высоко в бесцветной пустоте бледно горела голубая звезда. Нужно было добраться до нее, во что бы то ни стало долететь до нее, дотянуться, коснуться рукой – но крылья слабели, крылья не могли больше нести вверх тяжелое тело. Все усилия были тщетны, полет превратился в падение, и голубая звезда, все больше бледнея, слилась с пустотой. Душа, воплотившаяся из божественного Эфира, потеряв крылья, низверглась через области Страдания, Любви и Смерти в глубину своей земной темницы… Закрылись прекрасные темные глаза, поникли белые крылья, в последний раз мелькнуло вдали белое и золотое, золотое и белое…

Исчезла пустота, померк свет, все вокруг было мокрым и прохладным…

Под лопатку мне упиралось что-то неудобное и твердое. Чья-то рука держала меня за плечо. Передо мной на корточках сидел Стан Лешко и смотрел на меня ошалелыми глазами. Губы его шевелились, но я ничего не слышал. И видел я тоже не очень хорошо – мешала легкая дымка. Я ощупал голову – волосы почему-то были мокрыми, – попытался вспомнить, где я и что со мной произошло, но не смог. Кажется, меня контузило. Мы со Станом были на операции – где? – и меня контузило. Сейчас я приду в себя и все вспомню.

Я подался вперед, освобождаясь от давления того жесткого, что упиралось в спину, и поднял голову, чтобы посмотреть, чья рука лежит на моем плече. И понял, что с головой у меня до сих пор проблемы: странное крылатое зеленоглазое существо ничуть не напоминало ни одного из моих знакомых. Я перевел взгляд на Стана; мне было гораздо привычнее видеть его, а не того крылатого… Стан вновь что-то говорил, но я его не слышал. «Ника, – слабым отзвуком пронеслось в сознании. – Ника…»

– Стан, у меня что-то со слухом, – сказал я и потряс головой.

Стан схватит меня за руку и лицо его расплылось в улыбке. Что-то кольнуло в затылок, я почувствовал какую-то внутреннюю короткую вспышку – и окружающее, дрогнув, приобрело резкость очертаний.

– …ся, – сказал Стан. – Наконец-то!

– Господи, Стан… – пробормотал я. – Стан… Подожди, не дергай, дай сообразить.

Стремительно, как изображения на экране, запущенные в ускоренном режиме, начали возникать в моей памяти картины прошлого. Я вспомнил все, весь свой путь по Преддверию, я вспомнил призрачных птиц и прыгунцов, человека-ящика и угрюмых обитателей скалы… Я вспомнил свои видения: черная воронка… застывшее море, равнина и черные колонны… Славия… Крылатая женщина Ника, белая с золотом… Я был не уверен, что крылатая женщина только привиделась мне. И что-то в этом моем последнем воспоминании было не так: мне казалось, я что-то забыл, упустил, что-то очень важное… Там все было глубже, ярче, объемнее, а в памяти сохранился только тусклый серый плоский отпечаток – не более… Где-то в углах маячили обрывки чего-то удивительного, ни с чем не сравнимого – и превращались в

пепел, и навсегда погружались в темноту. Я чувствовал, что некий совершенно необычный слой моего существования стерся из памяти, забылся, оставив после себя какое-то щемящее ощущение. Я чувствовал, что никогда не восполню эту утрату и буду жалеть о чем-то, чего так и не смогу вспомнить. Что-то ушло…

Я поднял голову и осмотрелся. Стан продолжал сидеть на корточках, а рядом с ним стоял один из обитателей Преддверия. Озеро было мне незнакомо, но холмы, окаймляющие долину, походили на холмы, возвышавшиеся возле Биерры. За моей спиной оказалась большая черная коряга – это ее острый сук тревожил меня, когда я пришел в чувство. Одинокий высокий камень в отдалении мог быть пережившей метаморфозу той самой скалой, в недрах которой я сначала належался, погребенный под плитой, а потом вдоволь наползался… до тех пор, пока на меня не напала некая крылатая женщина… А вот что было дальше?

А дальше меня разыскал Стан. Вот и все. Молодчина, Стан – прорвался, пробился, пришел!

– Молодчина, Стан, – сказал я, улыбаясь. – Все-таки нашел.

– А зачем бы меня держали в Униполе? – улыбнулся в ответ Стан. – Спасибо провожатому. – Он кивнул на своего спутника, скромно опустившего голову. – Знакомься, Лео, это Вергилий.

– Очень приятно, – сказал я. – Леонардо Грег. Вергилий… Вергилий… Что-то знакомое.

– В общем-то я не Вергилий. – Человекоподобное существо посмотрело на меня кошачьими зелеными глазами. – Я сопровождающий. А Вергилием меня назвал Станислав Лешко.

– Это из Данте, – подсказал Стан. – Проводник по кругам Ада.

– Что ж, имя подходящее. – Я провел рукой по мокрым волосам, оглядел промокшую рубашку и забрызганные водой брюки. – Надо понимать, водичкой меня отливали?

– Вергилий дал добрый совет, – сказал Стан.

Я внимательно посмотрел на зеленоглазого кошкочеловека. Он довел Стана до Биерры. Он помог мне придти в чувство. Может быть, он посланец Голоса? Может быть, он поможет найти Славию и выбраться из Преддверия?..

– Ну что ж, не буду вам мешать, – прищурившись, сказал Вергилий. – Вы тут побеседуйте, а я пойду пройдусь. Прогуляюсь.

Лешко встрепенулся:

– Но ты же вернешься?

– Да, конечно. Прогуляюсь по берегу и вернусь. Вам ведь еще Эннабел Ли нужна.

Сделав плавный жест рукой, Вергилий неторопливо направился вдоль кромки воды. Сухая корка ила беззвучно покрывалась трещинами под его ногами. Мы со Станом проводили его взглядом, а потом я спросил:

– Кто такая Эннабел Ли?

– Славия, – коротко пояснил Стан.

– Почему именно Эннабел Ли? Он знает ее? Видел?

– По-моему, это из какого-то литературного произведения. Он буквально заваливает меня всякими цитатами. А Эннабел Ли – в том смысле, что здесь у Славии может быть совсем другое имя.

– Кто он такой?

– Да разве от него добьешься? – Стан хлопнул себя по коленям. – Разве от них добьешься? Называет себя сопровождающим, а Бог его знает, кто он такой на самом деле! С ними трудно разговаривать, Лео. Тебе ведь тоже приходилось разговаривать?

Да, разговаривать мне тоже приходилось. И не только разговаривать…

– Многое забывается, – продолжал Стан. – Что-то было, а что – непонятно, и как будто бы не с тобой. То ли во сне, то ли наяву. Все здесь как-то странно, Лео, я так не привык.