Зверь Лютый. Книга 19. Расстрижонка
Шрифт:
А вот имя-отчество без титула... тут "проверка на прогиб". Он-то ко мне - чисто официально, без имени, "товарищ лейтенант".
Вообще, вот прямо сейчас идёт позиционирование статусов. Официальных. Человеческие между мной и Андреем - уже есть и дальше ровняться будут отдельно. А вот показуха... Причём не только - между нами на людях, но и отношение его людей ко мне. И, соответственно, к моим людям.
"Жалует царь, да не жалует псарь" - русская народная мудрость.
Мне это "не жалует" обеспечено изначально. Просто фактом существования. Но важно, чтобы здешние "псари"
В голове крутятся всякие... расчёты с предположениями, а язык лепит текст как задумано:
– - Как ты знаешь, сам видал, мы люди бедные, новосельные, прибыткам большим взяться неоткуда. Ты уж извини-прости нищету нашу. Подарков дорогих - не сыскать, не выкупить. Зато - от чистого сердца. От него, от самого - вот тебе три блюда больших золотых деревянных.
Поныл, поскулил, "сиротой казанской" прикинулся. И, естественно, последнее слово несколько проглотил. Пока из рук Лазаря вырывал стопку наших блюдов, завёрнутых в платки.
Его ж просто клинит в собрании! Может, ему спиртяшки перед высочайшим присутствием прописывать? Был у меня знакомый из комсомольских лидеров. Ему врач перед каждым выступлением по 30 граммов медицинского выдавал. Речь по теме: "любовь, комсомол и весна" - только под дозой.
Как же я ухитрился себе такого... "деревянного посла" подобрать? А что, у меня выбор был?! Боярин - одна штука. Из того и выбирал. Зато - честный. "Зато" - за что?
– А за всё! Средневековое сословное общество.
Общество, не всё средневековое, а чисто застольное - лязгнуло челюстями. Возвращая выпавшее - в исходное. Слова: "три блюда больших золотых" - распахивает рты туземцам не хуже, чем динамитная шашка - дверцы простенького сейфа.
Вы что, думаете - я тут понты кидаю?
– Отнюдь. В подарках князю не должно быть никаких традиционных товаров. И - ничего в товарных объёмах. В словах - никаких "блюдом кланяемся", "прими подношение". Чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что здесь - именно подарки, выражение личного уважения. Дарение. А не, не дай бог, дань. Или иная форма подчинённости Всеволжска Суздалю.
Это в 21 веке этикетки клепают: это - налог, это - благотворительность, это - кредит на развитие и реформирование, трансферт из федерального центра... В Средневековье просто: раз даёт - значит обязан. Гунны думали, что греки им дань платят, а греки рассуждали о доброте и благосклонности басилевса, выразившейся в помощи диким степнякам в трудном деле приобщения к высотам греко-римской возвышенной многовековой культуры.
Что такое "золотое блюдо" на "Святой Руси" - я уже рассказывал. Типа... порше в Мухозасиженске. На него можно только смотреть, плакать от увиденной красоты и предполагать, что где-то там, далеко по ту сторону телеэкрана, есть места, где живут люди, которые используют это... эту хрень. По её хреновому назначению.
Все молчат. Но по-разному. Андрей...
– он и настоящие золотые блюда, явно, видал. А после ряда эпизодов общения со мной, после "Ласточки" вчера, он готов к тому, что... что у меня бывают небывальщины.
Народ у Андрея за столом - выученный. Рты открывают-закрывают, но ни
– - Они чего... они вправду... из золота?!
– - Да ну что ты, княжич. Были бы из золота - мы б их не снесли, тяжело. Возьми рукой, полёгай. Они из дерева. Однако и на стене висят красиво, и рыбу не горячую на них положить можно. Только ложкой сильно сребсти не надо.
Народ выдохнул. И обиделся. На себя, что поверили. На меня, что поверили мне. Ну, на всякий чих не наздравствуешь, гоню дальше:
– - Зима была снежная, делать было нечего, вот умельцы мои и сварганили. Красоту такую. Ещё делаем миски, чашки, ложки. Все - вот такого образа. Думаем продавать по городам и весям Руси Святой. Для - людям радость да жизни украшение. Ежели надумаешь себе, в дом свой - скажи сколько чего. Тебе, светлый князь Андрей Юрьевич - завсегда в первую голову. И - недорого.
***
То, что я делаю... За такое бьют. А то - и убивают.
Я пришёл просить милости. Какой-то мутный туземный князёк, пусть и в важном месте, но нищий, может только умолять о благосклонном внимании государя к его нуждишкам мелким. Вместо того, чтобы, помня о своём месте, низко кланяться, просить соблаговолить принять подношения бедные, шкурки пушные, медок лесной...
– прими, благодетель ты наш, не побрезгуй отец родной... а уж мы-то тебе!... мы ж за тебя!... мы ж всех-всех затебее!... я выложил на стол невидальщину. Которая их всех потрясла.
Всё, дяденьки, теперь нос передо мной задирать... можно. Только это уже смешно будет. Я вас умнее, искуснее. И вы моё превосходство - уже ощутили.
Важный оттенок: монополия. У меня, не - у вас. Этот товар - я буду делать и продавать. И не только вам. Вы не купить - не можете. Бедность, не по чести. У других - есть, а тебя в дому - дырка. И другим запретить купить не можете. Начинается гонка визуального выражения вятшизма и гоноризма. У кого какого размера, раскраски, рисунка, формы... Надо не просто иметь - надо иметь первым. Раньше всех других. Которые там где-то обретаются, за границей вашего "Садового кольца", людишки второго сорта.
Я эту стратегию форсированного потребления, обосновываемую не функциональностью, а сравнением социальных статусов, многократно проходил в своё время, те же ай-фоны, к примеру. Важно оказаться максимально близко к началу цепочки продаж. Откуда - "проистекать будет". Цена ставится не от себестоимости, не "по Марксу" - от "затрат общественного труда", а от емкости. Ёмкости карманов гоноровых.
Снова - не ново.
И дело не только в фокусах рыночных игр 21 века, в брендах, трендах и дизайнах. Дело в том, что именно так, на гоноре, строится почти вся средневековая торговля. Потому что, из-за убойных транспортных расходов, основной товар здесь - предметы роскоши. Почти весь средневековый товарооборот - способ почесать эго одного процента населения: аристократии, духовенства, высшего купечества. Обозначить их, внутри-одно-процентный, относительно друг друга, социальный статус. Помассировать их вятшизм, претенциозность, гордыню.