Зверь. Изменил мне — изменил меня

Вечер Ляна

— Зачем я вообще говорю с тобой об этом?.. — Карим снова мнёт пальцами переносицу.

— Может быть, потому что я не самый плохой советчик, — снова беру мальчика за руку.

— Она прогнала меня. Не хочет видеть. Сказала, что больше никогда не сможет мне доверять, — выдыхает с дрожью в голосе.

— И ты поверил? — глажу альфу по плечу. — Глупый-глупый мальчик.

— Ты начинаешь меня раздражать, — горько смеётся, но руку не убирает.

— Карим, ты недавно потерял мать. Это большое горе,

пережить такое сложно. Тебе было бы проще, будь твоя истинная рядом, но её здесь нет. Почему?

— Я же сказал, моя пара не хочет меня видеть, — твердит волк. — Она не хочет, чтобы мы были вместе.

— Девочка создана для тебя самой Луной, как и ты для неё. Она может злиться на тебя, прогонять, но разлюбить не может. Это выше всего, что есть на грешной земле. Это истинность.

— Я тоже сказал ей об этом. Сказал, что рано или поздно она вернётся ко мне. Не поверила.

— И правильно сделала, — киваю. — Верить надо не словам, а поступкам. На что ты готов, чтобы вернуть истинную?

Карим молчит, но я почти слышу металлический скрежет его мыслей. Думай, мальчик… Думай.

— А ты права, шаманка. Я могу кое-что сделать. Не знаю, поможет это вернуть мою пару или нет, но дышаться ей будет легче.

Агрессивный оскал альфы тонко намекает, что до него так и не дошёл смысл моих слов. Карим себе на уме. И это нехорошо.

Волк встаёт, берёт со стола ключи от машины и идёт к двери.

— Ты куда?! — бросаюсь за ним, хватаю за локоть.

— В чём дело? — строго выгибает бровь. — Мне ещё и отчитываться перед тобой надо?

— Нет… Нет, конечно, — стушевавшись, отступаю.

— Не зли меня, шаманка. Иди в лазарет, — бросает холодно и выходит из дома.

Стою на крыльце и, кусая губы, смотрю, как Карим садится в машину. О, Луна… Он точно натворит глупостей. Оставить это так я не могу. Надо ехать за ним.

Глава 24

— Говорю тебе, надо уезжать из страны, — Алла нервно расхаживает по кухне. — Эта стерва нас угробит. Или посадит.

— Успокойся, — наблюдаю за любовницей и стараюсь не закипеть. — Ничего Динара не сделает. Я всё продумал. Я держу её за горло.

— Тимур! — Алла резко останавливается, смотрит на меня глазами, полными паники. — Как ты не поймёшь?! Динара тебе такое с рук не спустит! И меня не пощадит… — голос у неё проседает.

— Тебе о чём беспокоиться? — хмыкаю. — О том, что мы любовники, моя жёнушка не знает. Она так и не вспомнила, что случилось в тот вечер, — улыбаюсь.

— Да-да, Дима так сказал… — Алла снова мельтешит у меня перед глазами, как испорченный сигнал в телевизоре. — Память вернулась, но момент травмы не вспомнился.

— И не вспомнится, — подытоживаю. — Твой брат — врач, и я ему верю.

—

Я тоже верю, но у меня плохое предчувствие, — Алла хватает турку и пачку с кофе. — Очень плохое, Тимур, — собирается варить кофе, а руки ходуном ходят.

— Успокойся, дорогая, — подхожу, массирую напряжённые плечи любовницы. — Динара так боится за Каримку, что не рискнёт делать глупости. Я её предупредил.

— С чего ты взял, что этот Карим что-то для неё значит? — Алла замирает с туркой в руке. — Тимур, это всё слишком ненадёжно.

— Ты слышишь себя? — шепчу Алле на ухо. — У тебя в голове сплошная каша. Ты просто паникуешь, милая.

— Конечно, я паникую! — бросает турку в раковину. — Потому что я знаю эту дрянь! — поворачивается, хватает меня за рубашку. — Тимур, давай уедем? — на глазах любовницы слёзы. — Сними деньги с карт, со счетов, пока Динара всё не заблокировала. Купим билеты на самолёт и улетим в Европу. Я прошу… — шепчет и плачет.

— Ничего моя жена не заблокирует! — сжимаю пальцами острые хрупкие скулы. — Она знает, что в таком случае я отправлю её пёсика далеко и надолго.

— Ты сумасшедший, — шипит Алла.

— Нет, я не сумасшедший, — отпускаю лицо любовницы, сажусь за стол. — Я хочу получить то, что мне полагается по закону. Я не позволю стерве оставить меня с голой задницей.

— Послушай, Тимур, — Алла садится за стол напротив меня, — Динара никого не любит. Она не способна на любовь. Отец выдал её замуж за тебя, а она даже не перечила. Ты был удобным вариантом. Дина всё в этой жизни просчитывает до миллиметра. Неужели ты думаешь, что она подчинится тебе ради какого-то мужика из леса?

— Хочешь сказать, что жена меня никогда не любила? — откидываюсь на спинку стула. — Ещё как любила, — улыбаюсь. — Была влюблена в меня как кошка, потому и согласилась выйти замуж. А теперь Динара потеряла голову от Карима. И поверь на слово, она сделает всё, что скажу, лишь бы он не отправился на зону.

— Ага, сделает… — Алла кивает. — А с тобой что будет? Если сдашь этого Карима, то сам отправишься за решётку.

— Ну-у… — дую щёки, — это ещё бабка надвое сказала. Есть пара мыслей, как выкрутиться.

— Господи… — любовница запускает пальцы в волосы, плачет. — Ты нас погубишь, Тимур.

— Нас? — смешно от её потуг, и я смеюсь. — Алла, хватит изображать любящую женщину. Мы оба знаем, что ты ничего, кроме денег и цацек, не любишь.

— Ты серьёзно? — перестаёт плакать, быстро вытирает слёзы. — Зачем ты так говоришь? Всё из-за этого колье, да?

— Да, — киваю. — Я не купил его тебе и сразу получил бревно в койке. Куда подевалась твоя страсть, любимая?

— Какой же ты гад… — хрипит Алла. — Прячешься в съёмной квартире, как трусливый кролик, а строишь из себя царя.