Зверь
Шрифт:
— Ясно. А с чего ты решила, что я знаю о местонахождении Филатова? — напыжилась я в ответ, мысленно прикидывая, сколько времени отсутствует Фил. — Мне ничего неизвестно. — Помолчали немного. Подруга не пытала меня. Оно и к лучшему. — Юль…
— А…
— Сейчас во всех магазинах видеонаблюдение устанавливают? — спросила я, понимая, что могу выдать себя с потрохами.
— Не во всех. А что такое? Он с тобой, да? И вы вляпались в историю.
— Юль, просто выручай. До конца жизни не забуду.
Подруга тяжело вздохнула и ответила:
—
Когда Вадим, наконец, вышел из квартиры, мне он показался совершенно другим человеком. Во-первых, красноватый кончик носа и немного мутный взгляд сразу намекнули на «обдолбанность» Фила. Во-вторых, он уже так не морщился от боли и почти не хромал.
— Принял обезболивающее? — съязвила я, глядя на него жестко.
Филатов скользнул по мне отрешенным взором, кивнул.
— И что? — поинтересовался, улыбаясь. — Накажешь меня? — прищурился. — Ты-то можешь.
Я решила промолчать, хотя очень хотелось послать его подальше. Но все в том же напряжении мы покинули это место.
***
Находясь наедине с наркоманом, ты невольно окунаешься в его безумие. Этот сюрреалистический сон превращается в борьбу между разумом и чувствами. Осязание. Обоняние. Все смешивается, и ты смотришь на человека, казавшегося до этого кем-то не совсем нормальным, и у тебя на глазах он вдруг превращается в самого нормального, потому что тебе уже не ясно, кто из вас двоих на самом деле адекватен. Ты, сидящая на полу у стены с граненным стаканом водки, или он, взлохмаченный, с расстегнутой рубашкой, лежащий на диване и орущий своим потрясающим баритоном: «Черные птицы слетают с луны. Черные птицы — кошмарные сны. Кружатся-кружатся всю ночь. Ищут повсюду мою дочь…».
Надрывно так пел, что я могла видеть напряженные связки на его шее, Фил кричал, остекленело глядя в потолок, удручая мое состояние текстом несменного Бутусова. Чертовщина какая-то! Пусть бы Вадим и не умел петь вовсе, но его энергия — темная, жгучая, как те глаза, что за несколько суток не раз мечтали стереть в порошок вся и всех — просто не могла оставить равнодушной меня — ту, которая на протяжении жизни мечтала о приключениях. И вот они, получи.
— Дерьмово… — вдруг проговорил Филатов, прижав ладонью струны.
Мы закрылись в его квартире. Я не понимала, как мне уйти. Завтра ведь на работу. Но почему-то рядом с этим «монахом» в черной одежде все житейские, простые бытовые вопросы растворялись сами собой. Не хотелось думать о завтрашнем дне и о своем существовании в целом. Вадим ломал мои приоритеты, принципы и мировоззрение. Ну было в нем что-то такое, от чего мне совсем не хотелось отводить глаз. То есть смотришь на него и понимаешь: «Полная задница. Он козел. Придурок. Но… я не уйду. А нужно. Но не могу. А нужно!».
И так до бесконечности.
Я разочаровалась в себе. Как оказалось, от меня не осталось ни крупицы. Здравомыслие упорхнуло. Но… вдруг вспомнилось…
— Твоя мама, Вадим. Она приходила
Филатов резко сел. Гитара звякнула струнами, от того как внезапно Фил поставил ее на пол. Он упер в меня свой пристальный взгляд и проговорил:
— Молчи. Никогда не говори мне этого. Плевать… — а потом неожиданно и не по теме: — Ты не знаешь, почему Бог отвернулся от людей?
Я сглотнула. Прямо во рту пересохло. Моргнула, зажмурилась и сделала большой глоток из стакана. Закашлялась. Едва не вырвало.
Фил рассмеялся, красиво так и хрипло. Я гневно сверкнула глазами в его сторону и ответила:
— Не знаю. По-моему, люди это заслужили.
Смех оборвался.
— Тогда почему от меня отвернулся? Я тоже заслужил? — тихий, болезненный голос с хрипотцой, но в то же время сильный, решительный тембр бунтаря.
А какой у бунтаря тембр? Черт. Какой, в самом-то деле. Пьяные мысли…
— Все просто, — вдруг тоскливо ответила я и посмотрела на застывшего на диване Фила. — Ты сам от Него отвернулся. Теперь не обижайся.
Губы Вадима задрожали, он мягко улыбнулся, сказав:
— Чертовка… маленькая святоша, но чертовка… Я же говорю, что ты можешь меня наказать.
Подмигнул.
Я отвернулась. В колене пульсировала боль.
«Он еще крепко спал, когда утро взошло. Он еще крепко спал, когда утро взошло…».
Комментарий к Глава четвертая
В этой истории будет много отсылок к песням. Вплоть до того, что в самих диалогах героев могут проскакивать цитаты известных хитов отечественной рок-музыки.
Это все ее темное влияние )))
========== Глава пятая ==========
Я проснулась от того, что нечто мягкое и пушистое щекотало ноздри — коврик. Дернувшись и вскинув голову, приложилась затылком о стену и вновь опустилась на пол.
Приоткрыв один глаз, потерла ушибленное место, и застонала от жуткого самочувствия. Казалось, куролесила всю ночь.
В комнате я была одна. Определила это сразу, как присела. Не без труда, кстати. Тело ужасно ломило, а левую ногу почти невозможно было разогнуть. Чудовищное падение с мотоцикла сказалось и на Филатове, если судить по тем звукам, что доносились из туалета. Парня нехило рвало.
Я вдруг подумала о Мишке. Где он сейчас? Что делает? Жив ли?
Взгляд невольно скользнул по часам, висящим на стене. Несколько секунд я переваривала информацию, а потом вскрикнула:
— Работа! Мне нужно на работу!
Но сделать ничего не смогла, поскольку удручающее физическое состояние оставляло желать лучшего. Обессиленно прикрыв глаза, притихла и стала дожидаться Вадима. Вскоре он возник на пороге и опустился на пол рядом со мной. Когда я перевела на него свой сонный взгляд, то ужаснулась. Выглядел Фил просто отвратительно. Пахло от него ментолом — почистил зубы, — но всклокоченные волосы, ярче проступившая щетина, красноватые белки глаз и серый оттенок лица превращали парня в зомби.