Звезда Аделаида - 1
Шрифт:
– А можно я поцелую тебя… там?..
Так ты этого хочешь?.. Нет, я не умею, зачем мне было нужно это с Каррой?
А, женщин тоже можно целовать… там? Но поверь, не её - ты не видел Карру, от того ты и говоришь так…
– О, Квотриус, сильнее, сильнее… Вот так, красавец мой…
Так, о-о-о, так! Ещё, брат мой. Ещё-о-о-о!
Северус излил семя, много семени в глотку сводного «брата», Квотриус сам догадался выпить его.
Теперь оба лежали, обнявшись, и самозабвенно целовали друг другу губы, веки, брови, виски с неистово бьющимися жилками, потом перешли к шеям, целовали, лизали
Северус спустился ниже, как во сне, и прикусил , оказавшийся и вправду маленьким и розовым, сосок Квотриуса, тот, не сдержавшись, громко вскрикнул и изогнулся с какой-то звериной грацией, потом младший «брат» сделал то же самое и с возбуждённым, коричневым соском Северуса, а тот прикусил губу и животно застонал…
… - Я опять кончил во сне. Боги, что же мне снилось?.. Квотриус. Братик.
Опять волхвовал, и снова наколдовал мне эротический сон, да какой откровенный и… живой. Посмотрю я утром пораньше в глаза его бесстыжие - что будет в них? Вот и прочту. Ну, я ему покажу.
Да всё ты уже показал ему, успокойся, Сев.
Он разве только задницы моей не видел, а в остальном…
Да я не только принимал щедро расточаемые ласки Братика, но и сам дарил, да что вытворял и позволял, аж вспомнить стыдно!
… А было ли это всего лишь сном?..
_____________________________________________________
* Пуанкаре - слегка утяжелённый режущий и колющий наконечник рапиры.
* * Кубитус, дословно «локоть», равен сорока четырём сантиметрам.
Глава 9
Наутро Снейп, как всегда злой, да теперь вдобавок из-за ночного наваждения и не выспавшийся, к ещё большей, уже зашкаливающей ярости на весь этот дерьмовый мир, получил закуску из скисшего кобыльего молока с лепёшками. Но у него был жуткий, непонятно откуда взявшийся аппетит, и профессор жадно съел предложенную рабом жалкую подачку Господину дома вместо полноценного, сытного, как вчера, завтрака. А попросту - набил живот хлебом. Он был тёплым и приятно наполнял урчащий желудок.
Это жалкое подобие еды было подано по распоряжению Маменьки, которую он, хоть к какому-то счастью, не видел, как и остальных домочадцев, уже поевших ко времени его выхода из спальни. На словах же, через раба, Маменька просила передать обычные, наверное, теперь, сожаления об отсутствии высокорожденного сына и Господина дома за общей трапезой и извинения за отсутствие телятины.
– Да уж, жаль, - передал Маменьке через «почтового» раба Северус.
– Хотелось бы к ужину получить тельца. Да пусть отрежут ляжку и сварят её в подсоленной хорошенько воде, набросав в кипяток порезанной мелко моркови, лука и, пожалуй, репы и сварят до размягчения овощей, вот и всё. Запомнил?
– Пожалуй, Господин, да.
– И вот ещё - позови ко мне брата. Это срочно.
– Господин, к какому времени приготовить тебе отвар из телятины ?
– Поскорее. А лучше - после Квотриуса, брата моего, позови ко мне высокородную патрицианку Веронику. Я хочу поговорить
Но сперва - брата.
Через несколько минут в трапезную снова, как вчера после терм, ворвался сияющий, как начищенный сикль, Квотриус.
Уже по его довольно и открыто улыбающемуся красивому лицу Северус понял, что сеанс легилллименции проводить нет нужды - всё произошедшее между ними ночью было правдой, как это не прискорбно было признавать при свете дня.
Что-то неправильное было в том, что случилось - нагие разгорячённые тела, поцелуи и… не только. О том… чем было «не только», Снейпу было зазорно вспоминать, а вот Братик, напротив, излучал неприкрытые обожание и надежду на продолжение банкета в следующую, такую же глухую и безлунную - почему опять глухую?
– ночь.
Понравилось ему по глухим ночам шастать, возьмёт и наколдует ешё одну такую же, и сам придёт.
А Северусу что дедать прикажете? Принять «гостя» или вытолкать взашей? Первое обещало неиспытанное ранее удовольствие, в второе - сохраняло честь профессора непоруганной.
Хотя, после сегодняшнего, о какой-такой чести можно говорить?
Или, может, всё-таки взять и принять за идеалы мысли стоиков насчёт низких плотских удовольствий?
Но шкатулка, раковина жемчужины, да называйте, как хотите тот обитый изнутри крепом сундук, в который была спрятана сексуальность профессора, уже раскрылась, правда, на чуть-чуть, но и этой «щели» оказалось довольно, чтобы хотелось ещё…
– Не довольно ли тебе, Сев?
Зельевар на чистом английском уговаривал сам себя по пути в термы в сопровождении трёх дюжих рабов после окончания беседы с Маменькой на тему гастрономических «изысков» в виде супа.
– Может, хватит «проказничать»? Ах, ну да, я же только начал…
И вот за этим меня занесло магией Запретного Коридора именно в то самое время, когда среди х`васынскх` обретается неприкаянный победитель?
– А вдруг победитель, напротив, отдав все силы магической дуэли, теперь слабее последнего… раба?
Снейп с ужасом подумал о приоткрывшейся возможности жизни, допустим, мистера Поттера.
Уж больно хотелось, чтобы выиграл дуэль именно он, освободив его, Северуса, от постоянной паранойи возродившегося Тёмного Лорда, раздававшего Круциатусы, как леденцы.
Профессор по неанглийской (снова!) жарище доплёлся до терм, уже начиная заваливаться на руки мерно ступающему сзади рабу.
– Что в Сибелиуме с этим дементоровым климатом?!
Разгневанный Господин, всё же стоически дошедший на своих двоих, возопил на непонятном языке, но с кажущимися рабам-бриттам некоторыми странно созвучными словами…
… Но чего путного можно ожидать от говорящей скотины, взятой в плен ещё детьми вместе с молодыми матерями?..
Оказавшись в близости первого бассейна - воды, такой желанной телу воды!
– Снейп прислушался к непонятными звукам, исходившим из помещения и не выдержал - заглянул за стену, не успев, как оказалось, к счастью для себя, раздеться.