Звезда Аделаида - 2
Шрифт:
Вообще любопытный Гарри обследовал оба коридора - верхний и нижний, облазил свою опочивальню и содержимое всех сундуков, довольно скудное, но кажущееся Поттеру каким-то ненастоящим, из-снов, снов о счастье иметь своё место-для-спанья, как он называл своё ложе, иногда, в отсутствие Снейпа, говоря от нечего делать сам с собою, чтобы не забыть звука своего голоса, рано или поздно сбиваясь на язык Истинных Людей и свои, надеваемые иногда по слову Северуса, всё новые и новые прекраснейшие одежды, как у высокорожденных ромеев. Прежние же возвращались к нему предельно, небывало чистыми и гладкими - то трудились
… Но теперь Гарри, увидев лопатку, правда, жареную, а не варёную, как полагается по закону, и с маленькими кусочками мяса и такого сладкого жирка на нём, не поверил своим глазам и снова, как по заказу, заговорил по-английски правильно и без сленговых словечек.
– Северус, это лопатка для меня? Да?
– Да, Гарри, для Вас, хотя погодите-ка есть её. Это просто кость с… махонькими вкраплениями мяса. Это не еда, а настоящее издевательство над моим «драгоценным гостем».
Выфху! Как посмел ты принести эту дрянь моему драгоценному гостю в качестве еды? По голове бы тебя шарахнуть этой лопаткой! Может, и поумнел бы, - Северусу было не до смеха.
– О Гаспадин мой и дома всиво! Не я сабирался пренести сию еду негожую, но кухонный раб - злодей принёс её мне, поверьти, малю, умаляю! Паверьте только мне, вашему ничтожному рабу, о Гаспадин дома и ты, о драгаценный гость Гаспадина дома!
На совместных трапезах Сев с Гарри разговаривали по-английски и на латыни, но на «Вы». На этом условии настоял Снейп, боясь, как бы непосредственный Поттер не полез к нему целоваться при Выфху. А рабы так болтливы… Не хватало только Квотриусу услыхать их сплетни во время очередной прогулки по двору. А Северус заметил, что названный брат, прежде ходивший совершенно поникшим, теперь, вот уже дней с пять, стал живее и начал прислушиваться к разговорам рабов и прачек, постоянно превращающих стылую землю в скользкое болото. Нет, на поцелуй при свидетеле Гарри не станет нарываться, это точно - он слишком, излишне стесняется Выфху, как и всех людей без разбора в доме.
– Почему, о сэр?
– Потому, что эти дрянные людишки с кухни обрезали с неё почти всё мясо. Или Вы так уж голодны, что готовы обглодать даже эти жалкие останки? Не унижайтесь, Гарри. Сейчас я распоряжусь рабу-столоначальнику подать Вам кусок получше, помясистее и помягче. Наверняка, кухонные рабы придержали такой кусок для столь любимого ими Квотриуса. Дело в том, что еду под дверь его спальни приносят не камерный раб, не столоначальник, а именно они, кухонные рабы. Вот они и чтят его за честь покидать кухонное помещение.
– Нет, я вовсе не собирался её обгладывать, хоть и вправду голоден. Мне нужно у Вас спросить одну вещь, очень важную.
– Тогда подождите с минуту. Выфху!
– Подождите и Вы, профессор Снейп, сэр. Мне необходимо знать - эта лопатка от твоего… барана, о прекрасный и великодушный сэр?
– Спасибо за комплимент. И, да, разумеется - всё, что Вы едите за трапезами вместе со мною, принадлежит мне. Я, как Вам известно, лорд дома, в котором Вы живёте. И вся еда, вся одежда, и спальня, и обстановка в ней - всё моё, но я подарил это Вам.
– Так Вы… ты подаришь мне и эту лопатку? Ой, правда?
– Нет! Не подарю!
– Вы знаете о… моих чувствах к Вам, сэр, и мне показалось - эта лопатка - Ваш… твой свадебный подарок мне, по обычаям Истинных Людей. Муж дарил жене чистую, белую, вываренную будущей женой лопатку, после чего они удалялись, чтобы предаться любви. А ты, ты переспишь со мной?
Северус бросил ножи на стол, встал с подушек и вышел, резко хлопнув дверью, весьма решительно направившись к Квотриусу. Назревал серьёзный разговор, и у Снейпа появился козырь - Гарри, хоть и очень любимый, но с его неуёмными желаниями переспать, то есть сам-не-знаю-чего, совершенно, абсолютно непереносимый.
– У него же нет, судя по всему, вообще никаких знаний об однополой любви, хотя это и странно, он ведь жил среди одних мужчин. Неужели Том прикрывал от него все безобразия мужской компании дикарей - рабов? Нет, не может быть! Я не верю в такую кристальную честность и чистоту самого Тома, чуть не лишившего сначала жизни, а потом и самой души ни в чём не повинного Квотриуса! Повинного только в любви, которую он когда-то питал ко мне.
Да у этого мальчишки Поттера вообще никаких знаний о любви нет! Только-только целоваться научился, а уж про этих полу-диких Истинных Людей вспомнил с какой-то Мордредовой бараньей лопаткой! Что за чушь! Нужны мне их законы заключения брака, столь же варварские, как и сами х`васынскх`! Шлёпай его по жопе, да, правда, приятной на ощупь, не шлёпай - всё равно, он не для меня!– накручивал себя Северус, готовясь… к атаке на возлюбленного… почти, как Гарри, но плотски, брата.
Вот она, эта проклятущая дверь в спальню сумасшедшего, но умелого в любви и красивого названного брата. Как всегда, наглухо прикрыта. Ничего не изменилось, а жаль.
– Квотриус, слушай меня да повнимательнее! Гарольдус выказал сегодня намерение, да прямо мгновение назад, стать женихом мне. А ведь он… так уродлив, ты же знаешь.
Он просил меня о том, чтобы стать супругом мне, - повторил Северус.
– Да внемли же мне, возлюбленный мой! Он сказал мне, что возлюбил меня, и давно - ещё в походе! Подумай только, он посмел возлюбить меня всем-что-внутри, как Гарольдус тогда изъяснялся!
Снейп изо всех сил давил на желанного до трепета и дрожи во всём теле брата, желая пробить стену, которой отгородился возлюбленный Квотриус от целого мира. А каким прекрасным мог бы быть для них этот мир до самого обязательного расставания! Северус откровенно злился, но знал, что надо брать предельной мягкостью, тщательным обольщением… Ну уж нет! Обольщать психа может только такой же псих, а Снейп себя совершенно отчётливо не причислял и всё делал правильно! Хватит этих бесполых игр с братом - любовником! Он же настолько умел, только он, но не неопытный, практически невинный Гарри, может доставить Северусу удовлетворение, такую необходимую истосковавшемуся по настоящим мужским любовным играм профессору, разрядку!