Звезда Аделаида - 2

GrayOwl

И если бы достался ей в супруги, как и предполагалось, не кудесник вовсе, а как считалось, простец безобидный, она бы ему спуску не дала и ни к одной рабыне, пусть и самой хорошенькой, не подпустила бы. Ведь знает дшерь единственная Сабиниуса Верелия, истинного наставника своего, и любовные привороты - отвороты, как же без них…

Ну уж в супружеской опочивальне, с его-то горящими, пусть и от боли сейчас, но… снимет она боль, такими жаркими глазищами и превосходной чёрной гривой нестриженных по не ромейскому обычаю волос супруг ненасытно влюблённой ведьмы Адрианы Северус должен быть много смелее. Это ему не с полукровкой презренным сношаться - перед ним откроется непознанный мир Женщины, судя по словам старших братьев, хоть и упоминавших со слов супруга рабынь некиих - да не верится Адриане,

что муж её дотронулся хотя бы до единой в целях плотских… Женской ненасытной, грязной, никогда не подмывавшейся особым образом вагины.

________________________

* Палулла - верхняя короткая свободная одежда с короткими рукавами или без них, доходившая до бёдер и напоминавшая свободную, ниспадающую свободными складками, рубашку.

Глава 81.

… Так вот, почему до семнадцатилетия?

Да просто потому, что именно после празднования этой особо выдающейся даты - даты магического совершеннолетия - у Драко, не выполнившего задания Лорда убить Дамблдора и боящегося пуще всего на свете за свою жизнь, появилась патологическая неспособность засыпать, когда, отчего-то, отца, а не матери не было поблизости. И однажды Люциус, не выдержав - ведь сын настолько хорош собою!
– успокаивая плод своих сексуальных мучений, которых он так и не забыл и не простил Нарциссе, монотонным разговором о котировках на свежую нефть из России на Лондонской бирже, незаметно для себя проснулся утром, и весьма, чрезвычайно спокойный и удовлетворённый, в постели родного, единственного сына.

С тех пор так меж ними и повелось - где бы ни был отец и чем бы он ни занимался до позднего вечера, ближе к полуночи он аппарировал пред створки бронзовой, старинной, литой решётки ворот. От них в светлые, лунные ночи падала тень на дорожку красного камня, ведущую через антиаппарационый барьер и защитные контуры обширного парка к парадному входу в особняк. А если не было Луны, то всегда ведь в кармане есть индивидуальный путеводитель сквозь все контуры!

Громадный дом и службы при нём были построены в начале шестнадцатого столетия из камня развалившегося со временем замка и не подлатывающегося самому магически обедневшим родом Малфоев. В то далёкое время - середина пятнадцатого века - семейство Малфоев заботилось о своём выживании в условиях непрерывных магических гражданских войн более, нежели чем о замке. К началу же следующего века устоявшейся, разбогатевшей из-за нескольких удачных браков семьёй, конечно, же, нанятыми магглами вкупе с магией волшебников был построен дворец, непреклонно стоящий и сохранившийся до сих пор. И семейство Малфоев вновь обзавелось сонмищем домашних эльфов, как кролики, быстро множившимся.

Малфой-старший перед «уложением спать» выпивал на удачу стакан огневиски и шёл к сыну. Для начала у них заведено было рассказывать друг другу о событиях дня со всеми, даже мельчайшими подробностями, способными заинтересовать только отца и сына, затем переходили к любовным играм, а потом… Ну, далее всё и так понятно, обойдёмся без слов. Они ни-ког-да не афишировали своей связи, но вот слухи… Вездесущие маленькие жучки проникли и в эту интимную и тщательно скрываемую область жизни мужского поколения Малфоев, во многом благодаря давно, семнадцать с лишним лет, оставшейся не у дел и ни при делах стареющей Нарциссе.

Она ходила по Мэнору всегда третья лишняя, почти неслышно, вечно с поджатыми по-пуритански губами, молчаливая, одетая в полностью, до горла закрытые платья с узкими юбками и длинными шлейфами, холодная, скованная, замороженная женщина, так не познавшая любви. Поэтому от неё в имении некуда было укрыться - она была, всё равно, что старой девой, знала всё и обо всех, даже о провинностях презренных домашних эльфов. И сама, не дрогнув ни единым мускулом, посылала набедокуривших на глупые, в общем-то, самоистязания. Единственным звуком, сопровождавшим её в Мэноре, был шорох длинных шлейфов.

На балах, по традиции задаваемых в Малфой-Мэноре, она мгновенно преображалась в истинную, моложавую нимфу, прекрасную, опасную, обжигающую и обольстительную, как вейла, кружащуюся в туре вальса с каким-нибудь, обязательно дворняжного происхождения, но очень красивым кавалером, приглашаемым Люциусом специально для супруги

и отбираемым по… собственным критериям. Да-да, ухажёр леди Малфой должен был сначала… понравиться и одобрен лордом Малфоем известно, каким образом - посредством соития. После танцев леди Малфой, дорвавшаяся, наконец, до публики,а, главное - до мужчин - ещё флиртовала со всеми подряд особями мужского пола и делилась… всеми, до последней, подробностями домашней жизни семьи. Больше ей рассказывать было не о чем - не о запретных же развлечениях в Ближнем Круге, право, куда её пустили благодаря заслугам мужа! Поэтому на светских приёмах, даваемых другими чистокровными фамилиями, лорд Малфой чаще всего показывался один.

Люциус очень скучал по сыну во время его учёбы в Хогвартсе, но часто на уик-энд, пользуясь своим статусом Попечителя, забирал во всех отношениях любимого сына домой. Они вместе выполняли задания по разным дисциплинам, ведь у Люциуса была прекрасная память, после ездили на скаковых лошадях - арабских или английских чистокровных, на меньшее не разменивались или летали на пегасах или, как в последнее время, на тестралах. Последнее случалось только, когда Люциус хотел потренировать сына в умении летать по воздуху, не боясь свободного, изысканного полёта. Ведь Драко не видел, к своему великому счастью, ещё ни одной смерти, зато Люциус насмотрелся на них вдосталь. После - лёгкий ужин с двумя-тремя бутылками столь любимого Люциусом маггловского высококачественного сухого шампанского для задору, и приятнейшее времяпрепровождение обоим до раннего утра было обеспечено всеми прекрасными, но бесполыми богами.

Защитные контуры Малфой-мэнора имели сродство с семьёй Малфоев, но только с отцом и сыном, ведь прокладывал невидимые барьеры именно Малфой-старший, а в жилах сына текла кровь отца. Нарцисса, по уже известным причинам - излишней болтливости - из дома почти никогда не отлучалась (вернее сказать, не выпускалась), а когда надо было аппарировать к Лорду, Малфой брал жену за руку и так проводил её через защиту старинного поместья.

Люциус вернулся от приятных мыслей о предстоящей ночи с таким жирненьким, тёплым и о-о-чень нежным сыном, неторопливым в ласках и потому особенно отличающимся от других любовников и любовниц Люциуса в, без сомнения, лучшую сторону, к поистине низменному вопросу, куда девать весь накопившийся компромат. А его уже набралось выше крыши, пора бы и освободить одну из комнат в Мэноре.

А вообще-то, пора уже было сливать его либо самому господину Директору этого замечательного учебного заведения - Хогвартса -Дамблдору, либо предоставлять его в пухлой папочке при очной встрече с объектом всей этой возни. Тогда и от Северуса враз отстанут, вот ещё нашлись, противные. Да, лучше министру магии, у Дамблдора на всех членов Попечительского Совета, судя по разговорчикам, есть свой компромат, но… У Скримджера в кабинете, наверняка налажена система экстренного оповещения, аппарировать из Министерства нельзя, до каминов в холле не успеешь добраться - кто-нибудь из охраны да зацепит, может, и зелёненьким, а не жёлтеньким Круциатусом, хотя не особо хотелось бы психику ломать… Эти ведь министерские, не будут держать Crucio по пол-минуты, не к тому они приучены.

За Северуса, недоступного, но манящего Северуса умирать или страдать было уже поздно - тот исчез. Но куда? Старый перец Директор в ответ на ошеломляющий рассказ Люциуса о манёврах министра Скримджера на почве розыска графа Снейп и неустойчивости поста господина Директора Хогвартса, его, Дамблдора, так ничем подробным или особо секретным не поделился. Старый дурень! Вот болван! Не то бы отнёс бы Люциус весь компромат господину Директору, и делов-то. А так… Придётся самому - а уж сколько лет не делал ничего подобного!
– так вот, сделать портключ, переносящий лорда Малфоя и… его возлюбленного сына, который всенепременнейше отправится за отцом, из кабинета разгневанного, уж точно, не особо обрадованного, министра назад в особняк Малфоев, укреплённый усиленными, как во времена Волдеморта, не к ночи будь помянутого, защитными контурами, в которых и сгореть можно дотла. Но для этого нужно с неким измерительным прибором попасть прямо в кабинет к Скримджеру. Под каким бы предлогом?.. А, верно, можно сделать так, да, и скорее всего, именно так, а не иначе…