Звезда Аделаида - 2

GrayOwl

– То-то они сегодня из шатра не вылазят, но ты говори-говори.

– И Кх`э-вот-ри-у-у-ус-с так и лезет к Сх`э-вэ-ру-ус-сэ в штаны. А потом один брат другого вылизывает, да кусает, а второй терпит сначала, а потом жа-а-лобно так стонет, верно, от боли невъебенной.

– Дурак ты. Это от похоти стонут так жалостливо. Но это только на первый взгляд жалостливо.... Значит, говоришь, вылизывают друг друга? Вот, правда, уж тот-кто-делает-навыворот. А ты что, сам неёбаный, коли таких простых вещей не знаешь? Нет? И даже бабу не ебал? Нет? Они ведь, бабы, тоже любят постонать под приличным мужиком, чтобы сильным да мощным был.

– Нет, я не ебался, и Мерлин с Морганой уберегли меня от бесчестия.

– Да

какая честь может быть у раба?! Значится, говоришь, от бесчестия.

– Да, и хоть чести у ничтожного раба нет и не бывало, но я - свободный человек! В груди моей всё свободно вновь! Так сказал, ну, в том смысле говорил мне прекрасный Сх`э-вэ-ру-у-с-с, тот, который...

– А, знаешь, зеленоглазенький, ебаться оченно приятно. Хочешь, я тебя выебу? Не хочешь? А ведь всё равно выебу, пока твой Северус со своим страшилой в шатре дальнем кувыркаются. И знай - на помощь к тебе, тоже мне, «свободному человеку» он ещё нескоро придёт. Вот, как оторвётся от братишки и заметит, что не подсматриваешь за ними, братьями-то этими чародеями, вот тогда...

Гарри сердцем почувствовал опасность такого поворота прежде мирной беседы, но кричать на воина «Авада кедавра» не стал - побоялся, что со связанными руками ничего не выйдет. Крепко повязали, суки! Да и за убийство, если оно всё-таки как-то получится, странного рим-ла-нх`ын-ин-а, понимающего родной… здешний, не урождённый (Гарри уже почувствовал это) родной язык, его могут сделать настоящим рабом неизвестно какого злого благородного хозяина. Прекрасный Сх`э-вэ-ру-у-с-с обязательно откажется от убийцы такого же, как он сам, воина - рим-ла-нх`ын-ин-а. Гарри в испуге мгновенно решил, во что бы то ни стало докричаться до прекрасного воина, своего пока что хозяина в глазах всех этих злых на-х`э-м-ни-ков, хотящих его пуще Рангы, который, к счатью, не принимал участия в избиении Гарри, иначе бы Гарри точно, даже со связанными руками и волшебной палочкой в ней, наслал бы на того «Крусио», чтобы насладиться его мучениями, по словам уже с неделю, как помершего, не оставив даже тела для захоронения, как положено свободному человеку, Тох`ыма.

– Сх`э-вэ-ру-у-с-с! Сх`э-вэ-ру…

Но солдат грубо заткнул Поттеру рот ладонью, а после засунул в рот Гарри край его же собственного окровавленного плаща, повалил его на живот и смахнул длинный плащ с задницы Гарри, а сам навалился сверху, задрав тунику, и вскоре почти вошёл насильно в Гарри, который только и смог, что замычать от жуткой боли и сжать ягодицы посильнее, да успеть укусить ненавистную, больше всего на свете сейчас, ладонь. Легионер торопился - ведь сейчас на вопли раба может прийти его хозяин, а он, Мартиус Кывна, портит, может, припасённую на потом для совместного совокупления в две дыры игрушку знатных братьев - мужеложцев, сыновей самого военачальника Снепиуса.

Глава 28.

... Один удар рапирой в спину, пронзивший сердце, и Мартиус обмяк, став очень тяжёлым.

Гарри не мог выбраться из-под, почему-то, остановившегося насильника, чья рука с плащом медленно соскользнула с губ Гарри наземь, и Гарольдус заревел в голос, а мужчины и женщины племени Х`ынгу громко смеялись и над мёртвым уже насильником, и над, бессомненно, выебанным Х`аррэ.

– Вставайте уже, Гарри, - неожиданно мягко произнёс чарующий голос Сх`э-вэ-ру-у-с-сэ.

Но Гарри плакал навзрыд - от боли, унижения и невозможности отомстить за почти состоявшееся насилие - ещё немного, и на-х`э-м-ник залез бы в неёбанную жопу Гарри, разрушив бы что-то очень важное. Гарри не знал, что это важное цивилизованный люди называют «невинностью», «девственностью».

Он плакал от того, что Сх`э-вэ-ру-у-с-с не пришёл сразу, как только Гарри выкрикнул его светлое имя.

От того, что стыдно теперь ничтожному, почти обесчещенному Гарри посмотреть в глаза прекрасному Сх`э-вэ-ру-у-с-сэ…

Хотя

ведь Гарри - хоть и свободный человек по словам прекрасного воина, благородного рим-ла-нх`ын-ин-а, но на самом деле вот тот же прекрасный Сх`э-вэ-ру-у-с-с забывает дать Гарри пожрать уже третьи сутки, а Гарри, меж тем, очень голоден. И Гарри столько пережил сегодня, что… Словом, жрать захотелось нестерпимо.от всех этих переживаний, да и весёлая пробежка рядышком с четырьмя пальцами лошадей не прошла так уж бесследно, как показалось Северусу, то и дело впадавшему в прострацию по пути с поля битвы в лагерь. Гарри всё же нашёл в себе внутренюю отвагу и взглянул в глаза, такие… Ну, слов нет, ужасть какие красивые, только безжизненные очень. А вот Тох`ым всегда находил нужные слова, чтобы выразить чувства, бывшие в нём… Не было в глазах Сх`э-вэ-ру-у-с-сэ того света, как когда обращался он к брату своему, да заберут его злые демоны и оттрахают там, в Аду для гркешников! А тело чтобы выбросили в лес на поживу дикому зверью!

Но это всего лишь мечты, раз Сх`э-вэ-ру-у-с-с любит своего уродливого, страшного сам, как демон, братика...

Северус пуго перерезал верёвки и освободил уже изрядно болевшие и затёкшие руки «ничтожного раба» своего Гарри.

– Идёмте, Гарольдус, я отменно накормлю вас. Это вам за ваше несчастье. Поверьте, я услышал только полу-вскрик, но разобрал ваш голос.

– У меня привычка рeагировать на голос Поттера, вот только чем я был так уж занят, что не вышел ни на первый, ни на второй его зов? Ах, да, мы мило проводили время с воистину двуликим Квотриусом, и я не мог выпростаться из объятий брата, не желавшего отпускать меня к Пот… Гарри. Хотя он же и сказал мне, что с Гарри что-то случилось, раз он так истошно, на весь лагерь, зовёт меня. Это я дурак - проворонил парня. А если он и правда девственником был? Но он же был... На момент, когда я его впервые... здесь увидел, я не дал бы ему больше двенадцати лет, таким маленьким и нераздавшимся в груди он мне показался тогда.... до его мгновенного взросления. Но сейчас, по сути, ему должно быть двадцать один - двадцать два года, уж никак не меньше. Помню я, когда Лорд развоплотился, и было это... А, лучше не вспоминать, когда, но раньше девяносто шестого. В общем, после Первой Войны,– волнуясь про себя, думал Северус.

От волнения он даже позабыл год и месяц печального окончания Тремудрого Турнира, не до того сейчас было.

А сам он, на вид, преспокойно вёл Поттера, словно провожая его в шатёр, где его никто… так больше не обидит и придерживал Гарри за плечо.

От этого прикосновения Гарри становилось как-то… странно и стыдно, как в том запомнившемся до мельчайших подробностей сне. И в то же время, от холодной, как снег зимой, руки прекрасного воина по телу Гарри расползались мелкие мурашки. Они щекотали его тело, и он не знал, как избавиться от этого странного ощущения. Не было такого, когда его брал за руку Рх`он, не было такого и, когда его по-братски крепко-накрепко, после получения очередного удара по голове, обнимал Тох`ым. В общем, никогда прежде с Гарри такого не было.

Северус легко прошёл с окровавленной рапирой сквозь расступавшуюся перед ним с ведомым Гарри толпу солдат, глядящих на него со смесью страха, волнения, беспокойства и неприкрытого условностями восхищения.

– Какая же кровожадная эта солдатня! Вот я убил одного из них, даже не рассмотрел - бритта или полукровку, да это теперь уже не имеет никакого значения ни для опетушённого Поттера, ни для меня самого, позволившего такому случиться. А они роятся, будто мухи на говно, осматривают убитого - кто он, да кому кем приходится - другом ли, любовником ли, просто одним из многих солдат… Хотя, нет, будь у него постоянный товарищ по мужским играм, не бросился бы он на страшного, как чума, раба Пот… Гарри.