Звезда Гаада
Шрифт:
Всё произошло так быстро и неожиданно, что я не успела вмешаться: Тай быстро переместился к другой части стола, схватил нож, размахнулся. Возникший возле него Гаад схватил его за руку, но слишком поздно: кровь из груди новоявленного чернокрылого уже хлынула — и он без чувств рухнул на пол.
Часть 5.1
А не пошли бы они все… работать?..
Молитва Гаада
— Хэ-э-ай! — крикнул Старейшина.
Я рванулась к другу, но Карст крепко схватил меня, мешая мне вырваться или переместиться. Запоздало вспомнила: и у белых, и у чёрных есть тайные команды, состоящие из определённых звуков. А друг лежал за столом, истекая кровью: он до того ненавидел
Послышалось звяканье, потом Гаад поднялся, держа на руках Тайаелла. У того одежда от плеча до груди была распорота, а из раны вытекала кровь. Светлая рубашка долговязого почти наполовину пропиталась кровью. Ножа в его руке не было, значит, Старейшина отобрал опасный предмет и швырнул об стену или шкаф. Я дёрнулась, друг ещё крепче сжал меня в объятьях.
— Он сделает всё, что сможет: верь ему! — прошептал изначальный.
Держит, чтоб от волненья ничего не натворила.
Тяжело вздохнула. Гаад пронёс раненного мимо нас. Невысокий, худой, он нёс высокого и худого, кажется, примерно такого же по весу парня, а то и тяжелей его. В карих глазах Старейшины сверкала решимость. И вдруг… из них медленно потёк Свет. Чёрный хранитель остановился, впился взглядом в Тайаелла, передавая тому образовавшуюся у него исцеляющую силу. Её было мало, да и вообще не должно было у него появляться, тем не менее, он не только сумел сам сотворить Свет, но ещё и ту каплю, которая у него появилась, всю без остатка влил в рану. Кровь по-прежнему лилась, но струя стала чуточку тоньше. И всё равно Гаад бы не справился: в этом случае лечить, уменьшая Тьму в теле раненного, было бесполезно: тот создал слишком много разрушающей силы в себе своей злобой и ненавистью, а для того, чтоб использовать для исцеления Свет, даже чёрный Старейшина не годился: нужен был кто-то из изначальных или белых хранителей.
— Карст, отпусти меня! Или сам подойди к нему, умоляю тебя!
Рыжий пытливо взглянул на меня — справлюсь ли, не вытворю ли чего-то — и разжал руки. Я метнулась к Гааду, но, не добравшись до него шага, застыла: у любимого опять появились крылья… красные крылья… Обернулась к рыжему, указывая рукой на Старейшину:
— Карст, ты видишь?
— Свет… — сказал друг растерянно.
И снова только я одна. Ох, сейчас не об этом следует думать!
Подскочила к Гааду, содрогнулась, взглянув на кровоточащую плоть. Поднесла к ране правую ладонь, зажмурилась, взывая ко всему Свету внутри меня. Золотистый океан вырвался из моей руки, заполняя всё вокруг, золотистыми блёстками проникая в рану. И сколько ни рождалось во мне созидающей силы, как ни старалась направлять её струёй на рану — не вся она слушалась, не вся устремлялась в тело раненного Тая… да и не хватало её. Сильно не хватало.
Приоткрыла глаза. Друг дышал прерывисто. Побледнел. Обмяк на руках Старейшины. И я чувствовала: моих сил слишком мало. А Третья сила на этот раз не появилась: не то из-за моего отчаяния, создававшего во мне хаос, не то из-за ощущения бессилия. Или уже поздно что-либо предпринимать?..
Рука Карста легла мне на плечо. Обернулась. Живой друг грустно покачал головой. Отчаянно закричала.
Полыхнула красная искра внутри меня, вслед за ней вспыхнули искры внутри парней — яркие у Гаада и Карста и едва заметная, потухающая, внутри Тайаелла. Тоненькие ниточки протянулись между нами. Ощутила, что ни Старейшина, ни изначальный ничего не могут сделать: только переживают, причём, в большей степени из-за сочувствия ко мне.
Я звала Третью силу, кричала, плакала.
Но в какой-то миг она родилась внутри меня. Сначала от моей искорки разлетелись другие, потом её охватило пламя. Оно стало разгораться ярче… жарче… И от того, что искра Тая хоть и слабо, но горела, пламя внутри меня стало увеличиваться, хлынуло в его рану — к кровоточащей плоти уже прикоснулся лучик. Света. Или чего-то похожего на него. Только другого. Третья сила во мне рождалась, разрасталась, превратилась в океан.
Кажется, много времени прошло: сначала Карст осторожно забрал раненного у Старейшины, потом и сам устал, опустился на колени. Гаад вздохнул, потом быстро поднялся. Переместился куда-то.
Вернулся с длинным узким куском ткани и какой-то зелёной кашицей, выложил почти всю травяную мазь на рану. Карст приподнял Тая, Старейшина — перевязал. А я стояла, рождая в себе всё новую Третью силу, направляя всю её к другу. Хаос внутри него, появляющаяся в нём разрушающая сила схлестнулись с красным потоком таинственной силы, текущим в рану и заполняющей тело. Казалось, иная кровь струится от моей ладони к раненной плоти. Вот только это красное вещество поблёскивало и тускло светилось в темноте. Выходит, уже стемнело.
Потом свет начал медленно вползать в комнату…
Стал золотисто-рыжим. Я упала на колени подле лежащего хранителя…
Опять вернулся мрак… Друг застрял на грани между жизнью и смертью. В нём было слишком много Тьмы, чтобы он выкарабкался, но Третья сила крепко держала его, не давая ему сорваться на ту сторону.
И вдруг она иссякла. С большим усилием создала ещё чуть-чуть: она подчинилась очень неохотно. Карст опустился на колени за мной, обнял меня и щедро поделился Светом, с малой примесью Третьей силы.
Равновесие во мне то появлялось, то исчезало, а моя внутренняя Тьма вырвалась из привычного русла, всячески сопротивляясь Третьей силе, изнуряя меня. И потом начала причинять мне боль, огрызаться на созидающую силу, которой поддерживал меня рыжий. Карст чувствовал: поддерживая меня, он больше поможет Таю.
Разрушающая сила всё больше распалялась, начала кидаться на меня, позабыв о Свете, создаваемом изначальным. Она будто бы боялась таинственной силы! Уж до чего ненавидела свою противоположность, созидающую силу, а от появления иной вообще запаниковала! Значит, Третья сила самая сильная! Но тут её почти не используют: так как не умеют её создавать.
Тьма как будто озверела, зажглась яростным огнём, собираясь испепелить меня… прервать светящийся поблёскивающий кровавый поток между мной и долговязым парнем…
Моё тело не выдержало: я обмякла на руках друга.
Неожиданно холодная рука легла мне на лоб, вытащила из меня едва ли не целое море разрушающей силы. Открыв глаза, увидела склонившегося надо мной Гаада: тот тоже начал поддерживать меня, отбирая излишек Тьмы. А на Тая Старейшина уже никак повлиять не мог, да и не хотел, как и Карст: эти двое только пытались облегчить мою боль, а что другой хранитель страдает, их мало волновало.
Темнота в кухне сменилась светом…
И он опять стал золотисто-оранжевым…
Снова мрак вокруг нас…
Хаос внутри и снаружи. Раздирающая меня схватка двух могущественных сил…
Высохшая кровавая лужа вокруг Тая и медленно проступающие кровавые пятна на повязке. Гаад рванул на себя столько разрушающей силы, что потерял сознание.
В кухне прибавилось народу: хранители стали собираться к большому источнику возмущения, появившемуся в пространстве.
Сэй забрал излишек моей Тьмы.