Звезда Пандоры

Гамильтон Питер Ф.

— Предлагаю всем сделать глубокий вдох и успокоиться, — произнес Мор­тон. — Он провел рукой по голове, пытаясь пригладить взъерошенные волосы. — Какие проблемы, главный следователь?

— Никаких проблем. — Она протянула ему небольшой кристаллический диск. — У меня ордер на ваш арест.

— По какому обвинению?

— По обвинению в убийстве двух физических тел и намеренном поврежде­нии их ячеек памяти.

Ее слова окончательно вывели его из себя.

— Это дурная шутка!

— Нет, сэр, я не шучу, — ответила Паула. — Как зарегистрированный гражданин

Содружества, вы можете ничего не говорить по поводу предъявленного обвинения, пока не проконсультируетесь со своим юридическим представите­лем. А сейчас прошу вас одеться. Для дальнейшего допроса вас доставят в по­лицейский участок.

— Сущая чепуха. — Мортон скрестил руки на груди и не сдвинулся с места. Он уже знал, о чем шла речь, но все же спросил: — О каких убийствах вы гово­рите?

— Об убийстве Тары Дженнифер Шахиф, бывшей в то время вашей женой, и Вайоби Котала.

— Проклятье! Да я же сам заявил, что их убили!

— Да, верно, и я вам за это благодарна. Прошу вас одеться. В противном случае вы поедете с нами в таком виде.

В гостиную ворвалась обнаженная Меллани и крепко обвила руками Мор­тона.

— Морти, что происходит? Что они такое говорят?

— Ничего, это просто полицейская ошибка, вот и все. — Он резко отстранился, но затем передумал и обнял девушку. — Все хорошо.

Меллани из-под его рук взглянула на офицеров.

Хоше Финн отвернулся, чтобы не смотреть на обнаженное тело девушки. А затем ему пришлось отвернуться от второй девушки в белом кружевном пеньюаре, остановившейся в дверях. При виде развернувшейся сцены на ее продолговатом утонченном лице появилось выражение скуки, словно она смотрела дешевую мыльную драму.

— Что здесь происходит?
– протянула она слегка хрипловатым голосом, приглаживая рукой роскошную прическу.
– Это твои извращенные развлечения, Морти? Тебя утащат в тайную темницу и прикуют к стене?

— Нет, — в один голос воскликнули Паула Мио и Мортон.

— Ах! — разочарованно вздохнула она.

— Морти никогда никого не убивал, — заявила Меллани и вызывающе под­няла голову.

Паула окинула ее холодным взглядом.

— Вас еще на свете не было, когда он это сделал. Послушайте моего совета, не устраивайте сцен. Мортон?

— Да-да. — Мортон нежно прижал к себе девушку. — Мой эл-дворецкий уже связался с юридическим отделом. К ужину я буду дома. Мы подадим встречный иск за незаконный арест еще до того, как принесут рыбное блюдо.

Меллани просительно заглянула ему в лицо.

— Не ходи с ними, Морти, пожалуйста. Не ходи.

— У него нет выбора, - заметила Паула.

— Я иду одеваться, — сказал Мортон. Он резко развернулся и шагнул к две­ри. — Очень жаль, — обернувшись, сказал он Пауле. — Между вами и мной могло возникнуть нечто стоящее.

Паула перевела взгляд с Меллани на высокомерную девушку в кружевном пеньюаре, потом посмотрела на Мортона.

— Я себе этого даже представить не могу.

* * *

Налетевший со стороны Великой Триады ежедневный шторм уже утих, оставив в широкой долине влажную свежесть. Деревьев здесь,

на северо-западном склоне гор Дессо, было совсем немного. В основном долину покрывала луговая трава, а вдоль быстрой реки, несущей воды на север, протянулись заболоченные участки. Последние легкие облака стремительно уносились вдаль, солнце грело все сильнее, и от травы поднимался пар.

Казимир вышел наружу, как только закончился дождь. В этой деревне Макфостеров прошло его детство. Беспорядочно разбросанные каменные хижины с дерновыми крышами защищали своих обитателей от дождей. Широкие от­крытые окна не препятствовали циркуляции воздуха, позволяя ветру охлаждать помещения. В таком теплом климате люди редко оставались дома в светлое время суток. Жители занимались сельским хозяйством, и дети клана в этом удаленном убежище могли расти спокойно, не опасаясь влияния Института и Звездного Странника. Долина прекрасно подходила для выпаса скота, а не­сколько воинов, неспособных более участвовать в набегах Хранителей, трени­ровали шарлеманей.

По пути к мемориальному кладбищу к нему присоединились Скотт и Харви, их примеру последовали жители других домов, стоявших по дороге, и вскоре по заросшей травой тропинке шло уже более тридцати молчаливых мужчин и женщин. Тропинка вывела их к потемневшим деревянным воротам в сложен­ной из камней стене, увитой настурциями. Как и в большинстве небольших селений по всему Содружеству, стена окружала все кладбище. Деревца, поса­женные по периметру, уже выросли и обеспечивали легкую тень. Могильные плиты были вырезаны из местной скальной породы. Трава между могилами регулярно подстригалась. Кое-где стояли скамьи. В центре кладбища был уста­новлен восьмиугольный мемориал. Постаментом служила плита около трех метров в поперечнике, а на ней покоился двухметровый шар из красного мрамора, отполированного до блеска. На его нижней части аккуратными строчками были выгравированы имена, занимавшие уже около трети поверхности.

Все пришедшие собрались вокруг и склонили головы.

— Сегодня мы пришли почтить жизнь Брюса Макфостера, — громким чистым голосом произнес Харви. — Он покинул наш клан, но не будет забыт теми, с кем жил и сражался плечом к плечу. В час отмщения за эту планету он услы­шит радостную песнь, которую будут петь все народы, и она прозвучит так громко, что разбудит даже дремлющие небеса.

Харви поднес к незаконченному ряду имен на мраморной поверхности небольшой резец. Аппарат негромко зажужжал, высекая запрограммированные буквы, из-под крошечных лезвий посыпалась мелкая серая пыль.

— Я помню твой смех, Брюс, — сказал Харви.

Казимир шагнул вперед.

— Я помню твою дружбу, Брюс. Ты мой брат и навсегда им останешься.

Его голос прерывался, слова с трудом выталкивались наружу, по щекам потекли слезы.

— Я помню твое упорство, Брюс, — прохрипел Скотт. — Пусть оно всегда остается с тобой, парень.

Вперед вышла женщина. Казимир не слышал, что она говорила. Маленький мальчик у нее на руках начал громко плакать, будто понимал, что происходит, что он никогда не увидит своего отца.