Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…
Шрифт:
Ох…. как казнил он себя за то, что не поехал тогда за ней в Краков и не пал перед ней на колени. Не вымолил прощения за свой безумный, бездумный, отвратный уже и самому себе проступок. Его мозг беспрерывно сверлили мысли: а что, если он упустил ту неповторимую, ту ненаглядную, ту желанную, которая могла бы стать для него единственной возлюбленной на всю его жизнь… Могла бы стать хранительницей его семейного очага… Могла бы стать той единственной женщиной, от которой бы он хотел иметь красивых и породистых детей…
Как-то по прошествии многих лет с того злополучного расставания с княжной Марийкой у Ясно Вельможного пана Ордоновского, по обыкновению, собрались в доме господа. В курительной комнате, подшофе, они о чём-то оживленно разговаривали. И пан Медлер, по присущей ему манере, в самый ответственный момент «совершенно случайно» оказываться в надежном своём укрытии, а в конкретной ситуации – за портьерой, висящей на двери в эту самую курительную комнату, стал свидетелем очень интересного признания со стороны своего барина. Тот вдруг признался господам, что, несмотря на уже немалый срок давности,
«Стефан! Так, может, потому-то и засела она острой занозой в твоем сердце, что оказалась единственной из всех женщин, с кем тебе не удалось переспать? – посмеивались тогда над ним хорошо подвыпившие его друзья… – А сложись всё, как с остальными прелестницами, может, и думать-то о ней давным-давно позабыл?..».
Ничего им тогда не ответил на это барон Ордоновский, только устремил свой напряженный взгляд куда-то вдаль и очень смачно затянулся сигарой…
Вот на этом-то пассаже и надумал пан Медлер разыграть партию мести с «выскочкой Селивестром»!!! И битой пешкой в этой партии, по его задумке, предстояло стать ненаглядной его жене Ганке, которая была необычайно схожа с княжной Марийкой Левандовской… Просто её копия!!! Просто зеркальное ее отражение!!! Такое же бледное личико, точно такие же большие синие глаза, те же утонченные черты лица и тот же кроткий, доверчивый взгляд. Даже коса… точно такая же, длинная и чёрная. Только вот росточка, в отличие от княжны Марийки, совсем уж маленького. Такая вся хрупкая, изящная, как статуэтка. Пан Медлер помнил, что когда впервые увидел жену плотника Селивестра, то чуть было не лишился чувств. Такого потрясающего сходства между людьми ему еще не доводилось встречать!.. Но барину своему об этом ничего не сказал…
«Ну что, пан Богдан, поиграем?.. – цвиркнул сквозь плотно сжатые зубы мутной слюной пан Медлер… – «Жёнку твою, Ганку на кон ставлю!!! Она, именно она станет той самой мормышкой, на которую непременно должен будет клюнуть наш Пан, увидев в ней свою незабвенную княжну Марийку, с которой ему так и не удалось переспать и которую он страстно желает до сих пор. Вот этой подменой я и отомщу тебе, ненавистный выскочка!!! Доигрался, гад?!! Ну и получай!!!» – резко одернул он свою душегрейку, подбитую заячьим мехом и, недолго раздумывая, большими шагами направился в сторону мастерской плотника Селивестра Богдана.
Когда пан Медлер возник перед дверями столярной мастерской плотника Селивестра, того это крайне удивило… Уж не ругаться ли он снова пожаловал?! Но пан управляющий смотрел на него умиротворенно…
– Ты прости меня, Селивестр, что у нас с тобой всё так неприглядно сложилось, – заговорил он вдруг с не присущей ему вежливостью. – Я имею в виду наш конфликт на конюшне, возникший из-за мужичишки. Понимаю… ох, как понимаю, что переборщил я с ним. Определенно, переборщил!.. – напряжённо взглянул он на плотника и, сделав паузу, виновато вздохнул… – Но-о-о с ними-то, мужиками, Селивестр, по-другому никак нельзя. Мужики, они ведь, Селивестр, любят, чтобы их на путь истинный наставляли. А так у них в голове одно – пьянки, гулянки, что-то украсть, где-то перепродать, где-то соврать, где-то нагадить и главное, только бы не работать. Если бы не страх перед моей муштрой, они бы пальцем о палец в имении Пана не ударили. Поверь уж мне на слово!.. Из века в век это мужичье, Селивестр, были, есть и будут шалопаями и разгильдяями. Они созданы Господом быть рабочими лошадьми. Поэтому Всевышний, дав им недюжинную физическую силу и приспособляемость к любым, даже самым ужасающим условиям жизни, не дал ни грамма интеллекта. А всё для того, Селивестр, чтобы этот интеллект, способный призывать человека к раздумьям, не отвлекал их мысли от прямого предназначения – быть навозными червями и тягловой рабочей силой. Да и зачем он им, интеллект этот, если их задача – дерьмо выгребать, землю копать, мешки таскать? А думать за них и принимать решения приспособлены те, которые наделены мыслительными способностями – другими словами, тем самым интеллектом. Не жалей их, Селивестр!.. Я знаю, ты человек другого полета, хотя тоже из босяков. Но человек ты талантливый, ответственный, умеющий быть благодарным за доброту, проявленную к тебе, и за доброе слово, сказанное в твой адрес. Я знаю, что такое случается в природе, когда в семье батраков рождаются талантливые, добропорядочные люди, как ты. Но это явление редкое!.. Ох, до чего же редкое, Селивестр!!! Поскольку всё это не является правилом, а является исключением из него. Вот поэтому, Селивестр, в силу того, что ты человек с доброй душой и честных правил, всех остальных своих собратьев по вашему холопскому происхождению судишь исключительно по себе, при этом ошибочно полагая, что все эти люди под стать тебе. Ан нет, Селивестр! Тебя же не надо палкой на работу гнать. Знаю, знаю, что не надо. А всё почему? А потому, что тебе присуще чувство долга перед делом, перед семьей, и ты сам знаешь, что к долгу этому надо относиться с полной ответственностью. Вот и я, Селивестр, как и ты, к долгу своему отношусь с полной ответственностью. А все они, – указал пан Медлер плеткой в сторону хозяйственного двора, – только отвернись от них на минуту, тут же всё, что плохо лежит, растащат и пропьют. И глазом моргнуть не успеешь, как пропьют. Они не умеют быть людьми с большой буквы, поэтому живут только низменными потребностями. И ничто этих людей не изменит, даже хорошая
Селивестр Богдан, слушая пана управляющего, всё никак не мог понять, с какой такой целью он к нему припёрся… Может, исповедоваться?.. Тогда не по адресу… Может, захотел расположить к себе, чтобы найти в его лице своего единомышленника, тогда пустая трата времени… Наконец, не выдержав его тираду, сказал: «Пан Медлер, судя по тому, что у тебя на шее медный крестик, ты христианин, а значит, веруешь в Господа нашего и Его учение. Тогда ответь мне, Казимир, ты помнишь, о чём говорится в Библии? Помнишь, что пытается растолковать нам Господь на Её страницах?»
– Не пойму, к чему ты клонишь, Селивестр, – болезненно поморщился пан Медлер.
– Поясню, Казимир… Господь нам, простым людям, через эту чудесную Книгу Книг толкует следующее: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки…». Это ли не притча, содержащая в себе глубокую нравственную премудрость? Ты не согласен с мнением Господа, Казимир?!
Пан Медлер не перебивал плотника Селивестра. Он внимательно следил за ходом его мысли, но смотрел на него со скрытой издевкой. А дослушав, сказал: «Я, Селивестр, согласен с Господом, что к людям надо относиться так, как бы ты хотел, чтобы они относились к тебе. Что я и делаю, Селивестр! К людям я всегда отношусь с почтением…»
– Кто к людям относится с почтением?.. Ты?!! – чуть было не упал со ступенек крыльца Селивестр Богдан…
– Я, Селивестр! Я!!! – решительно заверил его пан Медлер и, сделав паузу, продолжил… – Так вот, плотник! Как я тебе уже сказал, к людям я всегда отношусь с уважением. А батраки, Селивестр, это не люди!.. Это пустоголовое стадо вепрей, глотки которых приспособлены пить горькую, руки которых приспособлены чистить навоз и воровать, спины которых приспособлены, чтобы их драли плетью. Я знаю, Селивестр, что ты человек набожный. Знаю, что регулярно посещаешь костел и исповедуешься у ксендза. Знаю, что ты неплохо разбираешься во всём том, о чем повествует Библия. Тогда давай, вспомни, плотник, с чем ещё обращается к нам Господь через Библию и о чём предупреждает нас…
– Ну что ж… давай вспомним!.. – обречённо вздохнул плотник Селивестр, поняв, что беседа с паном Медлером закончится не так быстро, как ему этого хотелось бы….
– Я не займу много твоего времени, плотник, – словно прочитав его мысли, заверил его уязвленный пан управляющий. – Я выслушал назидание из Библии, пересказанное тобой, дай и мне ответить тебе назиданием из той же Книги Книг…
– Валяй!.. – усмехнулся в усы Селивестр Богдан.
– Так вот, Селивестр, – пропустив мимо ушей его насмешку, продолжил пан управляющий, – послушай сейчас другое назидание Господа, в котором Он нас предупреждает о следующем: «Дети Божии и дети Диавола познаются так: Всякий, не делающий правды, не есть от Бога…». Разве батраки, которые пьяницы и дебоширы, воры и сквернословы, те, которые избивают своих жен до полусмерти и работают только из-под палки, могут быть от Бога? Неужто все они могут быть детьми Праведника, которым Он, Господь наш, является? Нет! Такого не может быть! Следовательно, все эти пьяницы и лоботрясы – сыны Лукавого, а значит, они плевелы, а не доброе семя. И сеет их, как сорную траву, не кто иной, как сам Диавол, враг человеческий. А посему, как поступают с плевелами на поле, собирая их и сжигая огнём, так же поступать надо и с ними, никчемными этими людишками, творящими на земле беззаконие. И все для того, Селивестр, чтобы жизнь праведника, дающего миру доброе семя, воссияла, как Солнце. Поэтому такие люди, как я, и предназначены для того, чтобы очищать нашу землю от смрада человеческого… от плевел в человеческом обличии. А ещё для того, чтобы быть тучей над головами всей этой навозной кучи, чтобы, не дай Бог, оттуда не грянул гром. Что скажешь на это, плотник?.. – с трудно скрываемой злобой во взгляде смотрел пан управляющий на Селивестра.
– А я смотрю, пан Медлер, ты уже напрочь успел позабыть о том, откуда сам родом, – злобно усмехнулся плотник. – Уж не из той ли самой навозной кучи?
– Нет, не позабыл я об этом, плотник! Помню, откуда я!!! Но я смог выбраться оттуда и смог доказать себе и другим, что могу быть личностью, за что меня и уважает наш Пан. И вот еще тебе, Селивестр, кое-что из той же Библии, коль уж ты сам, так сказать, затронул эту тему… Вспомни Книгу Притчей Соломоновых, где он сказал: «От трех трясется земля, четырех она не может носить: раба, когда он делается царем; глупого, когда он досыта ест хлеб; позорную женщину, когда она выходит замуж, и служанку, когда она занимает место госпожи своей». Поэтому, Селивестр, чтобы, не дай Бог, не нарушить Закон этот, прописанный в Библии, стоят на страже его такие вот управляющие, как я!.. Самое страшное, Селивестр, когда раб получит свободу и будет досыта есть хлеб! Нет ничего страшнее сытого раба, Селивестр! Запомни это! Запомни навсегда и попомни меня!!! Сытая жизнь, праздность, развивают в холопе самомнение, причем очень наглое. Это не благородные по своей натуре люди, у которых долг превыше всего, – это ничтожества, у которых на первом месте интерес и выгода!!!