Звезда Ворона
Шрифт:
Шагая по улицам, Феликс видел множество молодых людей, таких же необыкновенно красивых, как и их провожатые. Даже городской шум в этом месте таил в себе плавность и неспешность, словно это были не хаотичные голоса жителей, ведущих каждый свои беседы, а одна большая мелодия, пронизывающая город задуманной великим композитором темой. Многие из жителей обращали на гостей заинтересованные взгляды, плавно двигая своими непривычно длинными бровями. Как и в Ашуре, многие тут любили красить волосы и лица, но вот только не в золото или серебро, а в более плавные, природные оттенки — голубые, розовые и другие летние цвета. Одежды их были легкими и простыми, но не настолько открытыми,
— Жаль, что Господь не наградил меня талантом слагать песни или стихи. — все еще завороженно пробормотал Феликс, рассматривая открывшийся ему вид. — Будет настоящим кощунством если эта красота так и останется похоронена в этих каменных пещерах.
— Не стоит тревожить свое сердце этим вопросом. — проговорил за его спиной голос одного из наемников, которого Феликс не узнал, так как был полностью поглощен чарующей властью Подзвездного города. — Даже если бы ты был самым именитым поэтом Стелларии, тебя бы все равно опередили хозяева этих мест.
Кто бы это ни был, но он оказался прав. Стоило ушам Феликса привыкнуть к легкой, переменчивой и струящейся атмосфере Уамаль Эошула, как он начал улавливать в хрустальных отголосках, наполнявших улицы, мелодии песен и стихов. Они эхом отскакивали от стен, сливаясь с общим потоком голосов, и дополняли их своими правильными ритмами, значение которых Феликс не мог понять, так как исполнялись они на языке арлекинов.
— Похоже на красивую ракушку, правда же, господин Феликс? — сказал Милу, когда они ехали к городу.
— Что? — все еще витая в своих мыслях переспросил Феликс.
— На ракушку. — повторил Милу. — Преподобный иногда водил нас на Малое море, рядом с Банафритом, и там мы собирали разные красивые ракушки. Преподобный говорил, что внутри каждой из них Господь запрятал частицу моря, чтобы его могли услышать даже те, кто никогда не был около него. И эти звуки, они чем-то напоминают те, что мы слышим в ракушках, не правда ли?
— Я бы так не сказал. — помотал головой Феликс, который уже начинал привыкать к удивительному городу, и поэтому смог ненадолго отвести взгляд чтобы посмотреть на своего собеседника. — Скорее это река, или даже ручеек. Для моря здесь уж слишком тихо и спокойно. Впрочем, если ты имеешь в виду звук какой-то особенной ракушки, которую превратили в тонкий и дивный музыкальный инструмент, то здешняя атмосфера и впрямь чем-то напоминает его.
Чем дольше они шли, тем больше Феликс проникался плавной атмосферой, примечая все новые детали. Например, он заметил, что на улицах совсем нет детей и стариков.
— Арлекины живут гораздо дольше, чем отведено обычному человеку. — поведал ему Эскер, когда Феликс высказал свои наблюдения вслух. — А поэтому и дети у них рождаются не так часто, а когда это происходит, то, конечно, они устраивают по этому поводу грандиозные празднества. Да и не стареют они.
— Но почему об этом никто не знает? — удивился Феликс. — Ни в одной книге про это не написано, если, конечно, не брать в расчет детские сказки.
— Отчасти в этом-то и состоит вся беда, мой маленький друг. — ухмыльнулся Эскер. — Ты бы поверил, если вдруг услышал о таком народе
Это объяснение не вполне устроило Феликса, и в его голове тут же вспыхнула новая мысль.
— Первосвященник Ашура! — неожиданно громко выкрикнул он, и сам устыдился своего несдержанного возгласа. Но никто из прохожих не обратил на него укоризненного или недовольного взгляда. Тем не менее Феликс понизил свой голос почти до шепота. — Первосвященник Ашура. — повторил он. — Ты ведь говорил, что он тоже долгожитель. Может ли оказаться так, что он из рода арлекинов?
— Ларийский певец не из нашего племени. — услышал Феликс приятный голос почти у самого уха, и чуть было не слетел с лошади, так это было для него неожиданно. Но рядом никого не было, а тот, кто говорил, находился впереди, приветствуя гостей с распростертыми объятиями. Это был мужчина с длинными светлыми волосами и расшитыми серебром царственными одеждами. Как и все вокруг, он был красив и молод, но взгляд его был полон мудрости, и было ясно, что ему гораздо больше лет, чем кажется.
— Рад приветствовать храбрых путников и наших друзей с другого берега моря. — сказал мужчина, и все еще держа руки разведенными в стороны, немного склонил голову в учтивом приветствии.
— И нам приятно встретить вас, принц Фараиль, сын Валь-Фараюма. — поклонился Эскер, быстро спрыгнув со своей лошади. — Мы очень благодарны вам за то, что вы позволили нам ненадолго остаться в вашем прекрасном городе, чтобы восстановить силы, и то что вы оказали нам такую великую честь лично решив поприветствовать нас.
— Не в наших правилах отказывать друзьям в трудные времена. — мягко ответил Фараиль, сложив, наконец, руки на груди, и спрятав их в широкие рукава своих тяжелых, расшитых звездами, халатов. — И друга из храма Раджна мы тоже с честью приветствуем. — прибавил он, обратив свой взор на Синоха.
Рядом с принцем Феликс приметил и его внушительного вида телохранителей. Четверо высоких воинов в узорчатых синих латах выглядели так же стойко и непреклонно, как и Синох. Разве что сравнить их можно было с куда более изящными скульптурами, нежели скалоподобную фигуру монаха, которая выглядела всего лишь как грубая заготовка.
— Не буду скрывать правды, ибо почтение мое обусловлено не одним лишь теплым гостеприимством. — продолжил говорить Фараиль, жестом приглашая следовать за ним.
В этот момент Феликс ясно услышал рядом с собой тихий шепот Эскера:
— Поскорее слезь с лошади. — быстро сказал ему наемник, и Феликс поспешил выполнить его совет, а после него спешились и остальные.
— До наших земель долетают разные слухи. — услышал Феликс слова принца. — И нам в радость увериться, что многие из них оказались не злыми наветами, а истинной, какой она есть. В ваших руках действительно оказалась Синэль Онуаль — Заветы Миру.
Феликс инстинктивно схватился за сумку со скрижалью, почувствовав сквозь толстый материал ее приятное тепло и успокаивающие вибрации. Похоже, что святая табличка не была настроена враждебно или настороженно, как это было, когда на него напали зоарийцы. Он хотел было спросить у принца, что тому известно про скрижаль, но быстро сообразил кто стоит перед ним, и дозволено ли ему вообще вот так просто заговорить с представителем королевской семьи. Поэтому Феликс решил оставить свои вопросы на потом, когда получше изучит традиции этих мест.