Звезда Ворона

ле Гион Илья

— Если вы хотите узнать о приближенных Гантэра, то все они уцелели. Мавис, его дочь, тоже жива, и теперь под присмотром Делроя Корво.

— Делрой стал новым претором Вестерклова? — Феликс был уверен, что это будет так, ведь кому еще, как не ему — заместителю Гантэра, претендовать на этот титул? Мавис слишком молода и слаба для такой великой ноши, а Зенон Таранис — глава ордена громовержцев — наоборот, уже в преклонных годах, да и не согласится он на такую высокую должность. Задав этот вопрос, Феликс увидел, как на лице Зено снова засияла хитрая улыбка, уже более веселая и даже наполненная душевной теплотой.

— Нет, королем стал не лорд Корво. — ответила та, еще больше улыбаясь. — Вы ведь должны знать, что Корво не имеют право претендовать на правящую власть, так как связанны особыми соглашениями с правителями Лимминг Мун. Нет, новым претором западной провинции стал пеплорожденный по имени Ингораш.

— Милостивая Силестия! Но разве пеплорожденные не преследуются Небесным Синодом как пособники дьявола? — вставил Эскер.

— Архиепископ и владыки церкви пересмотрели свое решение, в связи

с недавними событиями. — сказала Зено. — К новому претору на время приставили двух опытных инквизиторов, и провели несколько таинств, чтобы убедиться, дабы в нем не таилось зло. Хотя, этим мудрым господам из церкви, следовало бы поставить перед Инго не святые принадлежности, а набитый кошель с деньгами. Вот тогда бы они точно узнали все сокровенные тайны нового претора западных уделов. Но на самом деле Инго хороший парень, немного заносчивый, конечно, но в его возрасте это в порядке вещей. К тому же у него теперь целая прорва отличнейших советчиков, да и сам он тот еще хитрый лис.

— Сейчас эти новости для нас не имеют значения, и куда важнее решить, что теперь с ней делать. — сказал Рольф, кивком указав на Зено.

Феликс не слышал, что сказали на этот счет другие, кто сейчас находился рядом. До его ушей долетали лишь невнятные звуки, какие-то слова будто бы на неведомом языке, которые были совершенно ему не интересны. Сейчас он думал лишь о том, что ему делать дальше, и о том, как он сильно подвел всех своих друзей. Феликс обещал им найти войско умелых воинов, но мало того, что не выполнил своего обещания, так и сам не явился в решающий момент, чтобы быть с остальными. Феликс ощущал подавленную горечь и сильную злость на себя и на злую судьбу, которая свела его с Хепзибой и сделала из него клятвопреступника. А затем он почувствовал себя еще хуже, ведь в его голову закралась гадкая мысль все бросить, на зло тем, кто заманил его в эту опасную авантюру, и вернуться обратно в империю.

— «Не выполнил одну клятву, и уже хочешь отречься от другой? Какой же ты жалкий, маленький человечек.» — подумал про себя Феликс, и сглотнув горькие слезы, уверенно поднялся на ноги.

— Тут и думать нечего. — громко и твердо произнес он, да так, что все снова обратили на него свои взгляды. — Раз уж леди Зено — надеюсь хоть это ваше настоящее имя? — не проявила к нам враждебности, помогла Рольфу и не стремилась навредить нам, а судя по всему это ей не составило бы особого труда, то и отказываться от ее помощи я не собираюсь. Если хочет помогать нам, то пусть помогает. Только вот сначала пускай расскажет, что ей известно, и почему это Анастериан вдруг оказался не злодеем, как я думал, а совсем наоборот. И кого теперь, кроме вороньих всадников и зоарийцев, нам еще следует опасаться?

— Только гляньте, какой важный гусь — сказал всем: «Тихо! Сейчас я делом займусь!». — потренькала на своей арфе Нананиль, сопроводив это звоном бубенцов.

— С большой охотой отвечу на ваши вопросы, только давайте для начала найдем, что ли, более уютненькое местечко, а то уже ночь на дворе, и стало холодать.

— И пива, что ли, тогда уж найдем. — вставил Арель, повернувшись к ведьме. — Есть тут у вас пиво, а, дамочка?

Пива у ведьм не оказалось, но зато в земляных погребах нашлись отличные запасы хмельного меда, да такого необыкновенного, что никто прежде такого и не пробовал. Но на самом деле никто не удивился, ведь каждому было понятно, что древесные девы особо чтили пчел, и те отвечали им взаимностью. Рассказ Зено занял целую ночь и все утро. Она поведала о том, что в империи на самом деле таиться зло, и не одно. Мать Анастериана — Моргайза Тенебрис — оказалась главной заговорщицей, которая заключила тайный договор с зургалами и зоарийцами. Со слов Зено, семья Тенебрисов испокон веков служила другим хозяевам, темным и скрытным, а Моргайза ревностно соблюдает эту священную покорность и поныне. Но не ее старший сын Анастериан. Как только он стал достаточно взрослым, чтобы ему доверили секреты рода, то тут же решил, что должен помешать страшным планам свершиться. Естественно, ему доверили не все секреты, и Анастериан, в пылу своей юности, не особо скрывал жгучего презрения к семье, а поэтому его не подпустили к сокровенным тайнам, и стали следить за его действиями с большой осторожностью. Но и Анастериан, с возрастом поднабравшись ума, и обзаведшись не менее умным и преданным слугой, стал вести себя более осторожно. Многие из семьи решили, что тот, наконец, взял их сторону, но Моргайза до сих пор не доверяла своему старшему сыну. Тем не менее она позволила ему стать претором запада, ведь так ее власть смогла бы еще больше укорениться и в без того прогнившей почве Стелларии. Анастериан же стал вести свою игру чрезвычайно осторожно, не вызывая подозрения, и пытаясь разведать истинные планы своей злой матери. Вместе с Зено он узнал о зоарийцах и их перерожденных покровителях — зургалах. Но как бы он не старался, выяснить что именно они хотят, Анастериан так и не смог. А пока он безрезультатно пытался разгадать планы врагов, то подружился с принцем Лимминг Мун — Рейном Вермиллионом. И тогда раскрылась еще одна ужасная тайна, которая еще большим бременем легла на их плечи. На севере стали пробуждаться кровавые культы каннибалов, и в империю стали просачиваться их безумные сектанты. Рейн взял на себя борьбу с ними, а Анастериан продолжал противостоять темным заговорщикам из проклятых земель. Но в какой-то момент оба заметили, что скверна, против которой они ведут борьбу, стала проникать и в них самих. Рейна стали охватывать приступы кровавой лихорадки, а Анастериан чувствовал на себе ледяную хватку замогильных королей. Они не могли понять с чем это связанно, и боялись поведать это императору,

который и так был при смерти, угасая от неизлечимой болезни — которая, как думал Анастериан, тоже была делом рук заговорщиков. Вскоре император скончался, а королева покончила с собой от горя, и трон перешел в руки молодого принца Алисандра. К тому времени пагубное влияние скверны уже полностью охватило Анастериана и Рейна. И только год назад им удалось, наконец, приоткрыть тяжелую завесу тайн, и узнать к чему так стремятся их враги. В темных подземельях Белтейна они нашли древние писания, которые поведали им о том, что это уже не первый случай, и что зургалы на самом деле хотят освободить своего низвергнутого в ад повелителя — Ашримуна. Уже не первый раз они предпринимают такую попытку, и каждый раз она с треском проваливалась из-за неясных событий, в которых фигурировали небесные скрижали. Эти святые писания уже привлекали внимания Анастериана, но тогда он не нашел никаких связей с зоарийцами. Когда же он понял это, одна из скрижалей уже была украдена, а времени у претора Вестерклова уже почти не осталось. Рейн же узнал об еще одной беде, которая таиться в далеких и холодных северных горах. Кровавые культы хотят привести в этот мир некого Короля Каннибалов, которому они поклоняются уже много веков. В тот же момент оба претора узнали и о причине скверны, которая захватила их тела и разум. Из тех же источников они проведали, что все дело в моменте рождения и звездах, которые в это время сияли на небе. Так уж вышло, что оба они родились ночью, когда небесные огни выстроили роковые для них знамения. Врагам стало легче овладеть их душами и телами, и заполонить их своей пагубной тьмой. Рейн и Анастериан в итоге по собственной воле придались в руки смерти, передав свои знания близким союзникам. Рейн доверился своей сестре — Эрике Вермиллион; а Анастериан — бесконечно преданной слуге Зено. Но сама Зено не была готова смириться с потерей Анстериана, и решила попытаться возродить своего любимого господина, а заодно и помочь Феликсу с его нелегкой миссией. Она все еще не знала, что их ждет, когда святая скрижаль прибудет в Храмы-Города, и поэтому Феликс рассказал ей про то, что ему поведала Унлаха.

— Материал, значит? — задумчиво проговорила Зено, погладив рукой по светящейся поверхности скрижали, которая теперь лежала перед ней на столе. — В старых заметках Гелиоса мы не нашли ничего, что могло бы указывать на это. Видимо, первый император решил довериться не перу и чернилам, а преданности своих соратников. Значит он доверил эту тайну избранным, которые уже передавали ее своим потомкам.

— Но знал ли он о Тенебрисах? Вот тоже нелегкий вопрос, на который хотелось бы получить ответ. — сказал Феликс, облокотившись о стол. — И самое главное — что же он такое смастерил в тех храмах из своей скрижали.

— Ваши мысли направленны в правильное русло, но вы не видите главного. — ответила Зено, налив себе еще немного меда из резного кувшина. — Не важно, что именно он смастерил — важно узнать для чего ему, да и нам тоже, вообще понадобилось переплавлять эти каменные таблицы. Какой в этом смысл?

— Видимо, об этом нам поведает ангел Рануил, который, по словам арлекинского владыки, будет ждать нас в конце этого сложного пути.

В комнате было тихо, хотя народу тут было довольно много. За длинным дубовым столом сидели Эскер, Феликс, Зено, Серафиль и Синох. У стен же, в полутьме, тихо переговаривались Хольф и Арель. Эн как всегда немного угрюмо сидел в большом кресле, уложив руки на подлокотники. Его взгляд казался отрешенным и задумчивым. Милу с Рольфом уже видели третий сон, распластавшись на еще одних креслах, уморенные медом и долгими разговорами. Так же к их беседе зачем-то присоединилась маленькая Нананиль, которая за время всего разговора не проронила ни слова, а лишь время от времени показывала на пальцах какие-то знаки своим охранникам, которые ей даже не отвечали. Из всей их компании, с которой Феликс прибыл сюда, отсутствовал лишь Дэй, которого маленький никс не видел со дня прибытия, и это его немало беспокоило. Эн сказал, что Дэй скоро вернется, но когда это «скоро» наступит, молодой ювелир умолчал.

— Имею должность согласиться с Феликсом Лихтом. — сказал Синох своим низким басом. — Все ответы нам предложат в конце пути, а до этого лучше не наполнять голову лишними мыслями.

— Вы ведь, если не ошибаюсь, монах ордена Раджна, так? — заинтересованно повела взглядом Зено. — Вас не просто же так отправили помогать нести эту табличку. Неужели у вас нет хоть каких-то ответов?

— Мы не хранители разгадок, а лишь послушные слуги Господа, который указывает нам путь. — ответил Синох. — Много времени мы хранили указания, которые теперь исполняем.

— Ну, сегодня я услышал достаточно, чтобы в очередной раз убедиться в важности нашего похода. — высказался Эскер хриплым голосом от долго молчания. — Если наши преследователи и правда хотят освободить из заточения врага всего человечества, то нам не стоит медлить. И та черная звезда, горевестница, тоже тому подтверждение.

— Признаться, мне и самой в это с трудом верится. — развела руками Зено. — И я понятия не имею, какую такую награду может получить Моргайза от этого предательского союза. Хотя, скорее всего, она просто безгранично предана своим темным хозяевам, и на самом деле в ее поступках нет и капли предательства.

— Выходит, что святые писания в Книге Эрна были верны, и близиться Судный Час. — вполголоса сказал Феликс, уставившись на пламя лампы. — Дьявол Ашримун выберется из ада…

— Альсинамун никогда не считался тем, кого вы именуете «дьяволом». — вдруг подала голос Нананиль. — Если уж так хотите знатиньки, то Альсинамун — есть никто иной, как братик создателя вот этой вот штуковинки. — она ткнула пальцем в скрижаль. — Того самого, чье имя не произносится в этой деревеньке.