Звезда Ворона
Шрифт:
Тем временем военный отряд уже подошел к небольшой деревеньке, которая казалась маленькому никсу совершенно покинутым местом. Феликса также поразила выправка воинов, которые на всем протяжении пути не проронили и слова. И даже сейчас они повиновались лишь жестам и знакам пальцев, которые отдавал командир с еще более странным, вытянутым шлемом, похожим на шипастый початок металлической кукурузы. Как только они приблизились к первым каменным домам, он поднял вверх руку со сжатым кулаком, и воины тут же остановились. Спрыгнув с лошади, он снял с седла железный кнут, и направился вдоль единственной улочки. Шагая рядом с ним, Феликс не сомневался, что тот выискивает нужных ему людей. Дома, в отличии от странной военной экипировки пришедших солдат, выглядели вполне обычными. Каменные строения, крыши которых были сделаны из камыша и сухих веток, были похожи на старые постройки,
Внезапно из-за ближайшего к Феликсу дома выбежала маленькая светловолосая девочка, лет трех, в одной льняной рубашке, которая, судя по всему, принадлежала кому-то из взрослых, и доставала ей до голых лодыжек. Звонко смеясь она врезалась в окованную железом ногу командира, и тут же опрокинулась на землю. Суровый взгляд воина скользнул вниз, уставившись на девочку, которая теперь пыталась подняться на ноги, путаясь в слишком большой и неудобной рубашке. Долю секунды солдат смотрел на нее изучающим взглядом, как мясник смотрит на еще живого теленка на скотном дворе, а затем, ухмыльнувшись, наклонился и помог ей встать. Девочку, похоже, заинтересовал его шлем, и она, немного покачиваясь, не отводила голубых глаз со странного головного убора незнакомца. Наверное, она в первый раз увидела такого странного взрослого, и не могла понять, зачем он нацепил на себя столько тяжелой железной одежды. Подмигнув ей, и легонько клюнув ее в нос пальцем, командир порылся в своей поясной сумке, и достав горсть сморщенных и растрескавшихся фиников, протянул их девочке. Затем, как только та забрала лакомство себе, тепло улыбнулся ей, и, взъерошив той волосы, отправился дальше.
Пройдя еще несколько десятков шагов, командир внезапно остановился около большого дома с черными закопченными стенами, рядом с которым стояла большая кузня. Уперев руки в бока, он стал внимательно смотреть, как трое крепких мужчин по очереди бьют молотами по раскаленному куску железа. Кузнецов, казалось, совсем не волновало его присутствие, и все их внимание было сосредоточенно исключительно на наковальне. Прошло несколько минут, прежде чем они закончили свою работу. Самый взрослый из них, с лысой головой и длинными тонкими усами, похожими на крысиные хвосты, взял кусачками раскаленную заготовку и опустил ее в ведро с водой. И только после этого один из кузнецов заметил гостя, а затем уже предупредил об этом остальных. Насколько понял Феликс, это была семья, так как все мужчины имели общие черты. Отец, и двое его сыновей. Вот они-то и заинтересовали командира.
Медленно шагая, он не сводил своих узких глаз с крепких тел юношей. Подойдя к самому молодому, которому по виду было лет пятнадцать, он осмотрел его с головы до ног, а затем грубо развернул и так же внимательно посмотрел на его спину. Изучив крепкое тело, он что-то проговорил на незнакомом Феликсу языке, направив взгляд на отца. Но ответа не последовало. Феликс приметил, что цвет кожи воина и жителей деревни сильно отличались. У местных она была белой, тогда как у командира она отдавала бронзовым оттенком, и ростом он был на голову ниже, хоть из-за высокого шлема это не сильно бросалось в глаза.
Командир повторил непонятные слова, но в ответ снова получил растерянный взгляд главы семейства.
— Мы не знаем вашего языка. — тихо ответил взрослый кузнец, понуро опустив взгляд. Было видно, что он испытывает неподдельный страх.
— Теперь это твой язык. — ухмыляясь, проговорил командир. — Отныне, и до конца времен. Так что изучи его, если хочешь жить в этом мире.
Снова переведя взгляд на мальчишку, командир приложил к его спине железный кнут и уставил на юношу испытывающий взгляд. Тут до Феликса дошло, что железный кнут был сделан из силентиума, редкого колдовского материала, похожего на гибкую сталь, который вытягивает жизненные силы и подавляет волю. Вместе с этим в его голову закралась мысль, что вряд ли это оружие применялось для наказания, так как Феликс не верил, что кто-то смог бы пережить хоть один удар таким кнутом. Чистый силентиум был смертелен для обычного человека, и прикасаться к нему могли лишь люди, обладающие крепким телом и сильной волей. Но, похоже, этот кнут был сделан не только из чистого смертоносного металла, но и с примесью других, менее опасных ингредиентов, так как
— Хорошо. — проговорил он с легким акцентом, указывая на юношу. — Я забираю его. Твой сын хорошо послужит на благо императора Зумалана. Его ждет слава в самой могущественной армии мира. Что же до второго, — он бросил взгляд на другого юношу, — он останется у тебя. Достойно воспитай его.
Младший юноша бросил испуганный взгляд на своего отца. В какой-то момент Феликсу показалось, что старый кузнец наброситься на командира, ударив его тяжелым молотом, который все еще сжимал в крепких руках. Его челюсть была плотно сомкнута, и на мощных скулах стали подергиваться мышцы. Посмотрев на своего младшего, он перевел взгляд на второго сына, а затем медленно кивнул. В этот момент к ним подошли двое других воинов, и взяв за локти юношу, повели его в сторону остального отряда. Бросив самодовольный и гордый взгляд на поникшего отца, командир отправился дальше.
Время от времени он заходил в дома, и с явным раздражением и отвращением осматривал внутренние убранства. В конечном счете он забрал еще одного юношу, и целую телегу с едой. В ней, помимо свежих овощей, были несколько гусей, уток и даже коз. Единственную корову он не стал трогать, но при этом забрал запасы молока и сыра. Когда все дома были осмотрены, он отправился обратно, но при этом выбрал другую дорогу, которая шла в обход поселения, вдоль скудных пшеничных полей. Наверное, его, как и Феликса, удивило, что на такой бесплодной и каменистой почве может хоть что-то вырасти. Он не отрывал взгляда от небольшого поля, на котором, словно золотое озерцо, росли колосья пшеницы. Там же паслись несколько лошадей и пара жеребят. Они заинтересовали командира, и он направился прямо к ним.
Но не успел он подойти к животным, как откуда ни возьмись выпрыгнул темноволосый мальчик, лет десяти, с пастушьей тростью. Издав по-детски устрашающий рык, он обрушил узловатую палку прямо на плечо командира. Но тот оказался гораздо проворнее, чем думалось Феликсу, и успел перехватить трость своей рукой. С гримасой лютой ненависти, пастушок попытался выдернуть трость, но у него ничего не получилось, как бы он не старался. Наблюдая за ним, воин злорадно расхохотался, а затем сжал пальцы так, что трость пошла трещинами и переломилась пополам. Мальчишка, который в этот самый момент тянул трость на себя, упал на спину, но тут же поднялся на ноги, готовый снова ринуться на врага с тем, что осталось у него в руках. Скаля зубы, он вновь попытался атаковать воина, но силы были не равны. У мальчика не было достаточной силы чтобы победить закованного в латы взрослого мужчину, и с таким же успехом он мог бы сражаться со скалой. Схватив мальчика за запястье, командир с легкостью приподнял трепыхающегося мальчишку на уровень своих глаз, будто мышонка за хвост. Все еще злобно смеясь над его жалкими попытками атаковать, командир попробовал схватить его второй рукой, но в этот момент получил плевок прямо в лицо. Злорадная ухмылка мигом сменилось враждебным выражением, и он наотмашь ударил мальчишку ладонью. Откинув мальчика в сторону, он стал вытирать лицо, наблюдая как тот, пошатываясь, стал вновь подниматься на ноги. От удара у мальчика пошла кровь из носа, но он не обратил на это никакого внимания. Почти встав на ноги, тот был снова прижат к земле, на этот раз стальным сапогом. Наклонившись, командир обхватил ладонью голову мальчика так, чтобы она закрыла ему рот, а затем поднял его на ноги.
В этот момент за их спинами раздались испуганные женские крики, и обернувшись вместе с командиром, Феликс увидел плачущую женщину, которая мчалась к ним со всех ног. Подбежав, она рухнула на колени рядом с командиром, схватившись тонкими ладонями за руку, которой он держал мальчика.
— Прошу, остановитесь! — взмолилась она. — Простите его! Он еще маленький, и не понимает, что творит! Его отец… его неправильно воспитали! Пощадите его, и я обещаю, что такого больше не повториться! Мы выучим язык, все что хотите!
Злобное торжество вновь вернулось на лицо командира, и он, переведя взгляд с матери на сына, снял с пояса кнут из силентиума. Медленно, будто наслаждаясь моментом, он прислонил его к щеке мальчика. Хоть все чувства Феликса в этот момент были подавлены, он не смог удержаться, и сжал кулаки, глядя как закатились глаза у маленького пастушка, показав белки, и сквозь пальцы командира, которые сжимали рот мальчика, потекла кровь. Несколько секунд он трепыхался, борясь с дикой болью, а затем обмяк, безжизненно повиснув в воздухе, удерживаемый лишь крепкой рукой воина.