Звездная бирема "Аквила". Рубеж
Шрифт:
На самом деле опыт обучения пилотированию неотразимой центурионши так и остался однократным. Наверное, потому, что когда Флавий в процессе обучения попытался Либертину слегка полапать, то получил такой тычок поддых, что "Либертас" выдала опасный крен, вся автоматика обоих кораблей взорвалась тревожными сигналами, а извиняться перед оскорбленной Марцией пришлось целых три дня. Хотя, казалось бы, что такого преступного в практически невинном объятии? Даже не объятии, а так, намеке на оное. И вовсе ничего недопустимого он не имел в виду, просто поддержать хотел. Морально. За что же сразу в ребра, а потом еще и по шее?
Девушка, злопамятная,
– Тебе показалось, Марк Флавий. И лгать по такому серьезному поводу господину префекту - нехорошо, - молвила она с той укоризной, которая частенько появлялась в общении между командирами центурий и навархами.
– Правда, мой милый Фиделис? Хорошенькие толстенькие сцинки всегда говорят только правду.
Правдолюбивый сцинк в доказательство честно обвил хвостом ногу Марции, исполняя тайные желания обоих молодых людей.
Флавий поспешил замять тему, стратегически точно подпихивая к Либертине тарелку с обжаренными мясными ломтиками:
– Сделай милость, начинай заворачивать в них начинку.
Сытые женщины, по авторитетному мнению специалистов... да того же Овидия, кстати!
– более снисходительны, нежели голодные. А если приправить яства толикой вина, то обряд "ублажения ларов" пойдет гораздо веселее.
– Что мы насухую-то сидим? Луций, глянь под столом, там баклажка. Фабриция Секстия передала вчера от инженерного "Аквилы" нашему, а мои... э... Либертины поделились с мостиком.
Как и подозревал в глубине души Луций, экипажи обоих кораблей были в курсе предстоящего празднования дня рождения сцинка и даже поучаствовали в оном в меру сил.
– То-то я смотрю, Плавий вдруг решил поговорить со мной о данных с дальних сенсоров, - сказал он и покосился на Марцию эдак многозначительно, разве только не подмигнул.
Как-никак стратегические сведения! А они всегда козырь в глазах любого Марция.
– О!
– выдохнул Марк.
– Неужели планета? В системе этого желтого карлика, прямо по курсу, да? Ну, Луций, не томи - планета? До Рубежа Республики еще лететь и лететь, мы ж за два месяца друг друга сожрем, не то, что бедных птичек, - и в подтверждение своих слов принялся красиво, по спирали, выкладывать готовые рулетики на тарелку.
Луций расплылся в торжествующей улыбке.
– Она самая! Планета, излучающая радиоволны, как приличная звезда! Давайте-ка выпьем за это!
Обжитая планета вне границ Секторов главных политических игроков галактики - это всегда любопытно и познавательно. Так сказал Гай Ацилий, а Луций Марций его мнению доверял абсолютно. Выбор невесты - да, не шибко одобрял, но во всех остальных вопросах почитал патриция непререкаемым авторитетом.
– И за это тоже, - кивнул Флавий.
– Но сперва...
– и как старший на борту, он встал и торжественно поднял чашу: - Лары и маны Ливии Терции Аквилины, мы взываем к вам и делаем это приношение, чтобы вы даровали этой женщине, Ливии Терции, наварху "Аквилы", скорое выздоровление!
О да! Ливия была нужна Аквилинам и Либертинам как воздух, ибо атмосфера повышенной дисциплины, созданная неудержимой активностью "летучего" префекта, грозила удушить экипажи обоих кораблей, как избыток углекислоты в системе кондиционирования.
За возвращение наварха из медотсека выпили дружно, невзирая на чины, звания и симпатии, а еще единодушней - за избавление от тирании префекта. Ну, и за Фиделиса, конечно. Куда уж без него?
Переборки
– А теперь указательным пальцем правой руки дотронься до кончика носа, - скомандовал Антоний, маяча где-то на периферии сознания призрачным светло-зеленым пятном.
– Хм... неплохо. Теперь - левой. Тебя тошнит?
Женщина бесстрастно выполнила требуемое. Внешне бесстрастно, конечно. Но как бы не кипело всё внутри у плененной медиками Ливии Терции, не признаваться же, что если ее и тошнит слегка, то точно не от теста, а скорее, от того, кто тестирует. Поэтому вопрос бывшего психо-куратора, а ныне - личного выедателя мозга, наварх проигнорировала.
– Отчет, Луций Антоний, - потребовала она и села обратно в крутящееся кресло, не дожидаясь разрешения. Ей еще три дня назад, с тех пор, как медики отменили постельный режим, надоела эта "игра в доктора", но наварх сдерживала эмоции до поры. Но теперь терпению Ливии пришел конец. Довольно с нее медицинских манипуляций, бесконечных тестов, больничной туники на голое тело и тапочек.
– Отчет, - повторила она, и это было уже не требование пациента, а приказ командира корабля.
Антоний вздрогнул и выразительно нахмурил светлые брови. К ледяным приказам наварха он, всегда знавший Ливию исключительно как объект своих исследований и подопечную, если не подопытную... короче, психокорректор очень старался привыкнуть, но пока еще в этом не преуспел.
– Я жду, - Ливия положила ногу на ногу и опустила руки на подлокотники "пыточного" кресла.
– Вердикт, Антоний. И поживей.
– Похоже, что твоя нервная система возвращается к норме, - буркнул психокорректор, не скрывая своего недовольства этим командирским диктатом.
– Если к такой, как ты, вообще применимо понятие "норма". Зато я не поручусь за стабильность твоей психики, Ливия Терция, и крайне не рекомендую тебе слияние с нейро-сетью корабля.
Что касается Слияния, то Ливия сама себе его тоже не рекомендовала, во всяком случае, сейчас. До тех пор, пока не убедится полностью и окончательно, что парфийский нейрофаг не нанес ее мозгу пусть незаметных, но фатальных повреждений. Скорость реакции, адекватность и тому подобные параметры можно было отлакировать в вирт-симуляциях, но настоящей проверкой станет только реальное, полноценное боевое Слияние. Но ошибка наварха во время такого "теста", скорее всего, будет последней и для нее самой, и для биремы, и для экипажа. И риск... Ливия ни за что не призналась бы не только Антонию, но вообще никому, даже Фиделису, что риск казался ей сейчас... слишком большим.
– Но командовать с мостика я могу, - она не спрашивала, а констатировала.
– Можешь, - вздохнул Луций Антоний, не столько подчиняясь силе, сколько устав спорить.
– Отлично!
Наварх и не подумала скрыть хищную радость, с аптериксовским изяществом (все-таки долгие часы в капсуле-регенераторе не прошли даром) выпорхнула из кресла и тут же принялась стаскивать с себя опостылевшее одеяние больной и немощной.
– Тогда я требую немедленного отчета о статусе корабля и флотилии в целом, а так же...
– пропыхтела она, пойманная в ловушку складок больничной туники. Стягивать одежду через голову, не расстегнув воротник, было все-таки... недальновидно.