Звездная бирема "Аквила". Рубеж
Шрифт:
– Гай незлой, просто занятой очень. И не умеет ценить простые радости, как его древнючие поэты. Они-то, я уверена, знали толк в ночных посиделках у костра и задушевных разговорах. Ты меня слушаешь и не поучаешь, как, скажем, мозговед или префектов контубернал. И не отмахиваешься, как от надоедливого насекомого, как центурион. А человеку иногда просто необходимо, чтобы его хоть кто-то выслушал от начала до конца.
Они с Руфусом сидели рядышком, молчали и глядели на звезды. Неведомо, о чем размышлял виртуальный лис, а его хозяйка думала о том, что только здесь, только в Зимнем Мире она по-прежнему Кассия Фортуната из Игнациевой трибы, а не какая-то невнятная "госпожа
– А может, доблестный Петроний рогом уперся из-за субординации?
– вдруг осенило новоявленную патрицианку.
– Как думаешь, Руфус? "Госпожа рядовая" звучит странновато, десятники у него свои, проверенные... А ведь у мужика дилемма!
Лис в ответ сочувственно тявкнул.
– Пожалуй, теперь я стану проситься уже во вспомогательную службу.
Не может такого быть, чтобы отличницу боевой и психологической подготовки не оценили по достоинству храбрые Аквилины. Надо лишь себя проявить с лучшей стороны. Тогда и Авл Петроний сдастся. Потому что она - Кассия из Игнациевой трибы прежде всего, а потом уже чья-то там дестината* и какая-то "госпожа"!
И хотя сказано крылатое "Исцели себя сам" так давно, что источник выражения утрачен, познать его истинное значение никогда не поздно. И расписаться в собственной беспомощности. А как иначе, если Луций Антоний страдал от главного республиканского недуга - отсутствия полезности. Корабельный лекарь желанием потесниться не пылал, допуская Антония лишь к Ливии, и только после её же настоятельной просьбы. Медотсеки биремы и либурны были полностью укомплектованы персоналом. А добровольно отдаваться, говоря образно, в когти психокорректора среди Аквилинов и Либертинов дураков не нашлось. И оставшись без дела, Луций Антоний почти сразу пришел в отчаяние. В то самое состояние, из которого он пятнадцать лет раз за разом извлекал инженеров и ученых, пилотов и лигариев, офицеров и рядовых, садовников и дизайнеров - всех Цикутинов без разбора пола, звания и возраста. Для каждого страдальца у Антония и его команды придумывалась своя терапия. Они возвращали в строй даже спятивших от безделья амикусов.
Но против своей хандры у Антония не нашлось лекарства. Его и не существовало. Потому-то психокорректоры на станциях сидят, а не летают в пространстве. Кстати, прежде мозговед никогда не задумывался, отчего экипажи звездных кораблей никогда не комплектуются штатными психокураторами. Оказалось всё просто: в рейде у всех - от рядового манипулария до наварха - есть работа, та самая, для которой они родились и живут.
Разумеется, Квинт Марций, мгновенно опознав в своем недавнем мучителе все признаки недуга, не удержался от подколки.
– Хреново тебе?
– спросил префект, отловив Антония, когда тот слонялся по обзорной палубе.
– Хочется руки на себя наложить, да? Чувствуешь себя полнейшим ничтожеством, правда?
– Это негуманно, Квинт Марций.
В приглушенном, таком приятном для глаз свете, бледная кожа психокорректора выглядела болезненно истонченной.
– В твоих устах слово "гуманизм" звучит... ммм... пикантно, - оскалился префект.
– Не представляешь даже, как я тебя понимаю.
Марции отличались прекрасной памятью, как краткосрочной, так и долговременной. Это полезное свойство в их генетической линии усилено без всякого стороннего вмешательство в геном, только естественной селекцией. И там, где Петроний выбросит из головы лишнюю информацию, Марций сохранит её в неприкосновенности.
– А ты у нас, оказывается, знатная язва, - мрачно пошутил Антоний.
– Я, если помнишь, выполнял свой
– Кто старое помянет, тому глаз вон? Нет, я бы обязательно тебе посочувствовал, если бы ты не принадлежал к тем, кому неймется сделать из граждан Республики живых андроидов. Даже гетеры и амикусы занимаются творчеством, фантазируют и представляют себя на месте других. У них есть что-то еще, кроме... э... рекреационных функций.
Квинт Марций вдохновенно работал с синтезатором, а потому на Антония даже не смотрел.
– Как быстро забывается аксиома: "Все люди разные", верно? Сначала незаметно отваливается "разные", как эдакая незначительная подробность. "Все люди" звучит уже определеннее. А потом кому-то начинает казаться лишним слово "люди". И остаются все Марции, все Ливии, все Кассии, все Фурии, все Меммии.
– И после паузы добавил: - Все Антонии, да?
По помещению растекался аромат свежесваренного кофе и пряностей.
– Во всей системе Вирозы только один Марций умеет синтезировать аррианский кофе с кардамоном, вишней и ананасом, - заявил улыбающийся Аквилин с нескрываемой гордостью, демонстрируя собеседнику поднос с двумя чашечками, над которыми курился легкий дымок.
– Идеи Куриона нашли отклик в массах, - изрек психо-куратор.
– Это я уже понял.
Улыбка испарилась с губ префекта.
– Угощайся, мозгожор, - он поставил перед Антонием чашку, а свою быстро выпил стоя, не желая делить напиток по-дружески, за одним столом.
– Ничего ты не понял.
И ушел, не прощаясь.
Все Марции обидчивы. По-разному, конечно.
Глава 2
Звездная бирема "Аквила" подбиралась к предположительно обитаемой системе деликатно, словно ворона, которая изо всех сил делает вид, что соблазнительная сырная корка ее ничуть не интересует. Ливия именовала такую тактику: "бочком, бочком и подскоком". Наварх наслаждалась пребыванием в собственном кресле на мостике, но по мере того, как эскадра заходила все дальше в систему желтой звезды, выражение лица командира становилось все жестче. Она еще ничего для себя не решила и предпочитала сохранить возможность к отступлению.
– Хорошая звезда, - негромко заметила она.
– Похожа на Фебу. Что скажешь, Марк Плавтий?
Желтый карлик, чей класс делал возможным существование пригодной для жизни планетной системы, и впрямь весьма напоминал "домашнее солнце" сердца Республики - Лация. Но астрогатора это сходство, похоже, не радовало.
– Скажу, что это весьма странно, наварх, - он мотнул головой, не отрывая взгляда от показаний своих сенсоров.
– Замечательная теплая звездочка неподалеку от границ известного нам сектора, да еще и с планетой практически оптимального класса. Населенная, похоже. И никто еще не догадался воткнуть на полюсе этой красавицы свой вексиллум? Я чую подвох, наварх, если тебе интересно мое мнение.
Ливия кивнула. Астрогатор озвучивал практически ее собственные мысли.
– Не так уж и близко, - заметила она.
– Даже на максимальной рат-скорости, перегревая реактор, лететь отсюда до... кто там у нас будет ближайшим? Галийский сектор, да?.. отсюда до границ Галийского сектора без малого два месяца. Вопрос остается: почему галийцы ее не колонизировали?
– Мы этого не знаем, наварх, - решив, что вопрос командира все-таки не был риторическим, ответил астрогатор.
– Может, как раз галийцы там и засели.