Звездная Кровь. Изгой VII
Шрифт:
Рядом Чор Комач, как всегда, суетился у костра. Его длинные синие пальцы ловко орудовали ложкой в котелке, где варилась аппетитная каша из кхеры с какими-то «особыми зоргхскими травками», названия которых я даже не пытался запомнить. Аромат, однако, был просто завораживающим — пряный, с лёгкой, дразнящей остротой, будто само дыхание пустыни смешалось с первобытной магией зоргха. На тлеющих углях томились сочные кусочки мяса, которые запасливый Чор отхватил от убитого тауро, попавшегося нам на поле боя. Не сказать, чтобы аппетит у меня бушевал после всего, что было, но запахи всё равно настойчиво дразнили. Эмоции я снова «включил»,
Чор, помешивая своё варево, вдруг поднял на меня хитрый, изучающий взгляд, его чёрные глаза лукаво блеснули в свете костра.
— Слышь, Кир, а что ты там на самом деле делал, когда один в пещеру Великана пошёл? — спросил он с лёгкой, привычной подколкой в голосе. — Неужто лично с демоном разбираться? Прямо как в старых сказках, где герой уединяется с чудищем для долгого и задушевного разговора перед тем, как до смерти его затыкать волшебным мечом из иллиума.
Я сделал большой глоток эфоко, чувствуя, как горячая жидкость обжигает горло, и лишь пожал плечами.
— Надо было доделать, — ответил я ровно, не вдаваясь в детали, которые ему были не нужны, — одно дело…
Чор хмыкнул, его кривая, широкая ухмылка стала ещё шире, пока он пробовал кашу на вкус, громко причмокивая.
— Какое такое дело? Ну же, поведай, не жадничай! Неужели с демоном за чашкой ведьминого чая сидел, а нам не сказал? Или там, в этой дыре, целый клад с Рунами нашёл, а с нами, верными соратниками, не поделился? Давай, Кир, не томи! Рассказывай!
Я слегка усмехнулся, но в этом смешке больше было усталости, чем веселья.
— Для начала глянул, не успели ли эти песчаники поймать кого ещё в жертву своему демону. Вдруг там ещё одна Юлина ждала бы, пока мы тут мясо на костре жарим.
— И? — Чор прищурился, подцепив ложкой кусок дымящейся каши и дуя на неё, чтобы остудить.
Его взгляд стал серьёзнее.
— Никого. Пусто там было, как в моей душе, — отрезал я, глядя в огонь.
Пламя отражалось в моих глазах, как далёкий отголосок того, что я видел в глубине пещеры.
— А потом что? — не отставал зоргх, его голос стал чуть серьёзнее, хотя в нём всё ещё проскальзывала привычная насмешка. — Неужто мемуары писал на стенах, пока мы снаружи кровью умывались и кишки на гусеницы наматывали?
— Потом использовал Руну Материи, — сказал я, делая ещё один глоток.
Говорить об этом было незачем и не хотелось, но и скрывать что-то от тех, кто прикрывал спину всё это время, было бы глупо.
Чор склонил голову набок, нахмурив свои тонкие брови, будто пытался вытащить из глубин своей памяти что-то знакомое.
— Мне неизвестно, что это за Руна такая, — признался он, задумчиво почёсывая свой длинный синий нос. — Это что, новая твоя игрушка? Расскажи, а то я как тёмный песчаник в этом вашем восходящем деле, ничего не понимаю. Тыкаюсь, как твои медвежата носом в углы.
Ами, сидевшая напротив и молчаливо слушающая наш разговор, как всегда, невозмутимая подняла взгляд. Её глубокие чёрные глаза с фиолетовым оттенком загадочно блеснули в полумраке, и она холодно, но чётко пояснила, как будто читала лекцию:
— Это Руна, которая даёт возможность изменять физические свойства и форму материальных предметов, зоргх…
—
— Или все пятьсот, — улыбнулась Ам’Нир’Юн, — а так и будет, учитывая какой урон мы им сегодня нанесли.
Чор впечатлённо присвистнул, но тут же не преминул подколоть, вернув себе свою обычную манеру.
— Ну ты даёшь, Кир. Это ж прям как в старых байках зоргхов — уронить гору на голову врагу и сидеть потом, попивая чай, пока они там копают. Только у тебя вместо чая эфоко. Кстати, не желаешь ложечку каши? А то ты прям осунулся, будто сам с Великаном на кулаках дрался…
Я покачал головой, но уголки моих губ всё же дрогнули, почти превратившись в улыбку. Мой взгляд скользнул к Ами, и я заметил, как она слегка морщится, пытаясь скрыть боль от раны в плече. Навык «Отключение эмоций» всё ещё держал меня в своих ледяных тисках, но что-то внутри дёрнулось, как натянутая струна. Я совсем забыл, что она ранена. Повысил свою Руну Исцеления и… тут же упустил из виду, что моя ближайшая соратница нуждается в помощи. Чёртов Кровавый Генерал…
— Ами, — сказал я, мой голос прозвучал чуть грубее, чем хотелось бы. — Раздевайся.
Её брови слегка приподнялись, а холодный, пронзительный взгляд стал острым, как лезвие её сабли. Между нами повисло напряжение, густое, почти осязаемое, как раскалённый воздух пустыни перед грозой. Её экзотические, почти инопланетные черты, освещённые отблесками костра, казались ещё более резкими, а её тёмная кожа с лёгким пепельным оттенком будто впитывала свет. Я почувствовал, как горло мгновенно пересохло, но быстро взял себя в руки, развеивая это мимолётное, неуместное наваждение.
— Мне нужно посмотреть, как сработает моя новая Руна Исцеления, — пояснил я, возвращая голосу холодное равнодушие. — Ты ранена. Сейчас исправим.
Она молча кивнула, без лишних слов понимая прагматичность моего намерения. Бывший инквизитор начала снимать с себя снаряжение. Сначала пыльник, затем жилет из толстой кожи тауро, после — зирдиновую кольчугу, тонкую, как паутина, но прочнее закалённой стали. Под ней оказался плотный колет-поддоспешник, который она тоже скинула, оставшись в одной белой рубашке из тончайшего шёлка кадского клеща, мягко облегающей её стройное тело. Расстегнув пуговицы, Ами открыла моему взгляду гладкую тёмную кожу и кружевное белое бельё. От такого вида у меня внезапно пересохло во рту. Я сглотнул, стараясь не думать о том, как хрупко и беззащитно она выглядит без всей этой брони, как сильно мы привыкли видеть её закованной в доспехи, забывая, что она не такая «объёмная» и мощная, как кажется в бою.
Осторожно сняв повязку с её плеча, я увидел глубокую, рваную рану, всё ещё сочащуюся тёмной кровью. Чор, сидящий напротив, тоже молча смотрел, его вечная ухмылка на миг исчезла с лица. Я открыл интерфейс Скрижали, активировал Руну Исцеления, и сразу двадцать четыре капли Звёздной Крови ушли из моего запаса на это заклинание.
То, что произошло дальше, было похоже на натуральное волшебство, чудо, которое невозможно было объяснить законами физики. Глубокая рана начала затягиваться прямо на глазах.