Звездные дороги. Истории из вселенной Эндера
Шрифт:
– В таком случае, если судьба Гегемонии их не волнует, почему они позволили продолжать работу над моим проектом?
– Возможно, те, кто выступает за законы о рождаемости, и те, кто позволяет вашему проекту продолжаться, – совершенно разные люди.
– А если бы мой отец не вышел из игры, он мог бы даже знать, кто именно.
– Или нет. Он служил во Флоте, а эти люди могут не иметь никакого отношения к военным. Возможно, они из различных национальных правительств, а вовсе не из Гегемонии. Что, если ваш проект тайно поддерживает американское правительство, лишь делая
– Так или иначе, я не более чем орудие в чьих-то руках.
– Да бросьте, Тереза, – усмехнулся Джон Пол. – Мы все – чьи-то орудия. Но это вовсе не означает, будто мы не в состоянии сделать орудиями других. Или найти интересное применение для себя самих.
Ее слегка разозлило, когда он назвал ее по имени, – вернее, это была не злость, а какое-то другое чувство, от которого ей стало не по себе.
– Спасибо вам за пикник, мистер Виггин, но, боюсь, вам отчего-то кажется, будто в наших отношениях что-то изменилось.
– Конечно, изменилось, – ответил Джон Пол. – Раньше их у нас не было, а теперь есть.
– Они были и до этого – отношения преподавателя и студента.
– В аудитории они таковыми и остаются.
– И больше никаких.
– Не совсем, – возразил Джон Пол. – Поскольку, когда заходит речь о вещах, которые я знаю, а вы – нет, я тоже становлюсь преподавателем, а вы – студенткой.
– Я вам сообщу, когда такое случится. И запишусь на ваш курс.
– Мы интеллектуально дополняем друг друга, – сказал он. – Вместе мы умнее. А если представить, насколько невероятно умны мы по отдельности, становится страшно при мысли, что будет, если нас объединить.
– Интеллектуальная ядерная реакция? – пошутила она.
Вот только вполне возможно, что это была не шутка, а самая настоящая правда.
– Естественно, наши отношения крайне несбалансированны, – продолжал Джон Пол.
– В каком смысле? – спросила Тереза, предполагая услышать в ответ очередную умную реплику, будто он сообразительнее или проницательнее, чем она.
– В таком, что я вас люблю, – ответил Джон Пол, – а вы до сих пор считаете меня выскочкой-студентом.
Сколь бы приятными и сладостными ни казались ей знаки его внимания, Тереза понимала, что поступить она может лишь единственным образом: немедленно заявить, что, хоть она и польщена его чувствами, они ни к чему не приведут, поскольку ничего подобного она к нему не испытывает и испытывать не собирается.
Вот только в последнем она совсем не была уверена. От его признания слегка захватывало дух.
– Мы только сегодня познакомились, – сказала Тереза.
– Ну так и я ощущаю лишь первый любовный трепет, – ответил он. – Если и дальше будете ко мне относиться как к досадной помехе – переживу. Только мне этого совсем не хочется. Мне хочется узнавать вас все больше и больше, чтобы все больше и больше любить. Думаю, вы для меня вполне подходящая пара, даже сверх того. Где еще я найду женщину, которая может оказаться умнее меня?
– С каких это пор мужчины ищут именно таких?
– Глупые женщины нужны лишь дуракам, пытающимся казаться умными,
– То есть вы увидели меня сегодня утром, и…
– Я слышал вас сегодня утром, я говорил с вами, вы заставили меня задуматься, как и я вас… И между нами проскочила искра. Точно так же, как и сейчас, когда мы сидели, обсуждая, как перехитрить Гегемонию. Думаю, они перепугались бы до смерти, если бы знали, что мы вдвоем замышляем против них заговор.
– Что, в самом деле?
– Мы оба их ненавидим, – сказал Джон Пол.
– Я точно этого не знаю, – ответила Тереза. – В отличие от моего отца. Но я – не мой отец.
– Вы ненавидите Гегемонию, потому что она вовсе не то, чем пытается казаться, – объяснил Джон Пол. – Будь она в самом деле правительством всего человечества, преданным идеалам демократии, справедливости, развития и свободы, никто из нас бы не возражал. Но это всего лишь некий временный альянс, который объединяет под своей эгидой множество порочных режимов. И теперь, когда мы знаем, что эти режимы занимаются различными манипуляциями, прилагая все усилия к тому, чтобы Гегемония никогда не стала такой, как хотелось бы нам, – что остается двум умникам вроде нас, кроме как строить заговор с целью свержения нынешней Гегемонии и замены ее на нечто лучшее?
– Меня не интересует политика.
– Вы живете и дышите политикой, – сказал Джон Пол. – Вы просто называете ее «теорией сообществ» и делаете вид, будто вам интересно только наблюдать за происходящим, пытаясь его понять. Но когда-нибудь у вас будут дети, которым предстоит жить в этом мире, и вас уже заботит, каким он к тому времени станет.
Эти слова ей всерьез не понравились.
– С чего вы взяли, будто я собираюсь заводить детей? – (Джон Пол лишь усмехнулся в ответ.) – И уж точно я сделаю это не в пику законам о рождаемости.
– Да бросьте, – улыбнулся Джон Пол. – Я уже прочел учебник. Это один из базовых принципов теории сообществ. Даже те, кто считает, что не собирается размножаться, все равно принимают большинство решений так, будто активно этим занимаются.
– Есть исключения.
– Разве что патологические, – заметил Джон Пол. – Но вы здоровы.
– Неужели все поляки так самонадеянны, назойливы и грубы?
– О да, в той или иной степени! Но мало кто может сравниться со мной.
– Значит, вы решили тогда на занятии, что я должна стать матерью ваших детей?
– Тереза, – сказал Джон Пол, – мы оба молоды и здоровы, поэтому оцениваем каждого встречного как потенциального партнера.
– Возможно, я оцениваю вас несколько иначе, чем вы меня.
– Знаю, – ответил Джон Пол. – Но я намерен приложить все усилия, чтобы стать для вас неотразимым.
– Вам не приходило в голову, что подобные слова могут только оттолкнуть?
– Да брось, – усмехнулся Джон Пол. – Ты с самого начала понимала, о чем я. К чему мне было притворяться?
– Может, мне хочется, чтобы за мной немного поухаживали. У меня нормальные потребности обычной человеческой женщины.