Звездные войны. Записки Темнейшего
Шрифт:
Дарт Плэгас уже поджидает меня с бутылкой коррелианского рома. Закуска по минимуму.
— Чем с более помятой рожей вы явитесь завтра в Сенат, тем вернее за вас проголосует всякая сердобольная сволочь.
Молча киваю. Мне просто необходимо сейчас напиться. До беспамятства. По-черному. Не потому что мне уж так сильно жаль мальчишку. Упущенных возможностей — да, есть немного. А самого мальчишку… Это даже на неудачную шутку не тянет. Просто, неправильно это. Я — последний разумный нашей галактики, способный заподозрить наших рыцарей Светлой
— А ведь мальчишка, сам того не зная спас сегодня троих, — заговаривает первым Плэгас: — рыцаря Джинна с его учеником и кого-то из нас.
Пьем, не чокаясь. Потом опять молчим. И снова пьем.
— Этот мир совсем испортился, — жалуюсь я бывшему учителю.
Тот отвечает еще через три рюмки.
— Слышь. Пал... Палп… тьфу! Сидиус. Пошли в Храм, а?
— К джедаям? Так они спят уже.
— И хрен с ним. Свидетелей меньше.
— Только никаких честных поединков! Просто бьём морду магистру Винду и уходим. А то Джем Со я щас не сдюжу.
— Не-е-е, морду бить не будем. Ему Квак… Квай-Гой рыло начистит… Или Дуку.
— Или оба сразу. А что мы сделаем?
— Допьем и пойдем.
Мы допиваем и идем. Дарт Мол перехватывает нас уже на улице.
— Прошу простить, милорды, но вам лучше вернуться и лечь спать.
— Пшел с дороги, головастик!
— Месть ситхов будет страш-ш-шной!
Забрак молча сверкает желтыми глазами из-под капюшона и остается стоять на месте. Только надолго его не хватит. Волна нашей ненависти возможно несколько расфокусирована, но мощь владык Тьмы неостановима! Дарт Мол тяжело вздыхает и делает шаг в сторону. За его спиной очень кстати оказывается распахнутая дверца спидера. А то ноги держат меня уже не слишком надежно. Почти падаю внутрь.
Следующим несомненным воспоминанием становится неприятно бьющий в глаза солнечный свет. И невозможность открыть глаза или отвернуться без риска взрыва внутри головы. А что было до этого… Зыбкие обрывки, было — не было, не разобрать. К забору Храма мы вроде бы подъехали. Только почему-то далеко от ворот. Решили идти пешком. Но путешествие быстро утомило. Показалось, что идти к джедаям лордам ситхов западло. Дарт Плэгас вроде бы орал через стену, чтобы к нам немедленно вышел Йода. Но гранд-магистр испугался и не пришел. Тогда учитель решил пробить джедайскую стену лбом. А я предложил месть лучше. Потом мы, кажется, втроем мочились на стену. А-а-а, нет, не помню.
Зато утро выдается. Каким? Просто выдается. Начинается оно ближе к полудню. Завтрак кажется излишним. В доме — ни души. Дарт Плэгас отбыл в неизвестном направлении. Ну и ситх с ним. Дарт Мол тоже где-то шляется. Жаль, ему бы я рога пообломал за вчерашнее непочтение.
В Сенате оживленно обсуждался самоотвод третьего кандидата. Обсуждался шумно настолько, что предвыборную речь моего соперника сенатора Органы даже если кто и хочет услышать, за шумом не сумеет.
Взглянув на меня, все утро комлинк
— Дамы и господа, полагаю, что события последней ночи красноречивее любых слов говорят о принципиальной позиции, идеалах и врагах следующего кандидата — сенатора от Набу Шива Палпатина.
Поднимаюсь на ноги и кланяюсь собравшимся. Нет, головой лучше не шевелить. Тем временем председательствующий Амеда не унимается.
— Так стоит ли тратить время на слова, когда мы видим дела?
Зал неопределенно гудит. То ли морду мою опухшую оценивает, то ли согласие выражает. Я не понял.
— Предлагаю перейти к голосованию.
Зал не возражает. Ох, Амеда, ох, спасибо! Век не забуду! Пока голосование, пока то-се, к первой речи в качестве канцлера я вполне оклемюсь.
Домой я возвращаюсь практически ночью. Обессиленно плюхаюсь в кресло. Напиваться второй вечер подряд — лишнее. Просто не шевелиться. И не то, чтобы обеспечить гарантированный исход голосования было особенно сложно. Однако, ощущение, словно из выгребной ямы вынырнул. Наверное, именно потому и противно, что несложно и предсказуемо. И еще из-за едва заметного запаха гари из пострадавшей части дома.
Ступор постепенно сменяется раздражением. Где этот хаттов Мол? Учителю вызвериться не на кого, а его невесть где носит! Словно почувствовав мое всё нарастающее недовольство, в коридоре завозились. В полумраке гостиной по пальцам явственно бегут искры статического электричества. Желание шибануть по ученику прямо через дверь оказывается столь непреодолимым, что я вскидываю руки в характерном жесте «молния ветвистая, средней интенсивности с двух рук».
— Я не один, — раздается из-за двери.
Кого он еще приволок? Быстро протираю руки шерстяной тряпкой и прикладываю ладони к металлическим набалдашникам на ручках кресла. Надеваю на лицо добродушную улыбку.
— Что же вы не заходите, друг мой? И почему вы держите нашего гостя в прихожей.
— Слыхал, гаденыш? А ну, пошел внутрь!
Из холла раздается звук звонкой затрещины, жалобный писк и совсем непонятная возня. Дверь, наконец, распахивается. На пороге возникает злющий как сто коррибанских призраков Дарт Мол с упирающимся мальчишкой Скайуокером в руках.
— Вот, полюбуйтесь! Торчал на девятом уровне, в наперстки лохов разводил. Его уже совсем собирались отлупить, но на его счастье тут я пивка попить в ту дыру заглянул.
— Как ты там оказался, малыш?
Честно говоря, я опешил. Прежде всего, от того, что только сейчас понимаю, смерти Скайуокера я вчера в Силе не чувствовал. Просто, вид полностью разрушенной комнаты никаких иных мыслей не допускал.
Тем временем оказавшийся между мной и Молом Энакин старательно рассматривает носки своих башмаков, шмыгает носом и молчит.