Звездный меч
Шрифт:
Отвечаю:
— Понял, — а сам «маякую» Кэпу Йо, лежащему метрах в десяти за перевёрнутым аэробусом: дескать, ползи сюда!
Балерина наша продолжает жаться ко мне остренькими твёрдыми холмиками грудок, дышит в ухо. Я вынужденно отстраняюсь.
Десяток суток без женщины (хотя бы иллюзорной, сотворённой сенсорным коконом!) о себе дают знать. Я тут одну партизаночку-роче суток трое назад только-только начат ласкать в перерыве между вылазками, так сразу гады-ревмаги налёт устроили. Других возможностей осчастливить девчонку не представилось, а жаль... Обалденная крошка была, брюнеточка, исключительно в
«Будь человеком, — мысленно шепчу ей, — не провоцируй».
— При всём желании не могу им быть, — отвечает она, но милосердно отстраняется.
Подползает Биг Босс, и мы информируем старшего группы, что по приказу полевого командира маркграфа вок Лэдфорда, в отряде которого мы воевали всё это время, отправляемся на особое задание. И отправляемся...
Прямиком в лапы к ревмагам. Даже сейчас, когда нас ведут эти гады куда-то по коридорам, ума не приложу, как мы вляпались! Не пацаны же, опытные мужики, и Фея... Фея — она и есть Фея.
Интересно, как ей удалось ускользнуть?.. Стражники ведь закоконили нас в нейтрализаторы, хрен какую магию применишь, разве что самой что ни на есть запредельной степени! Энергии на нашу нейтрализацию они не жалели, что да, то да.
Любопытно, из-за нас или?.. У меня возникало уже подозрение, что Фея наша, подружка боевая, зовётся на самом деле — Поющая Гимн. Жрица эта ихняя, легендарная. Та, Что Грезит. И я спрашивал об этом товарищей по оружию, но они отрицающе тёрли друг о дружку тыльными сторонами скрещиваемых узких ладоней. «Нет, — отвечали они мне с грустью, — Поющая Жрица, как бы мы её ни любили, остаётся по другую сторону баррикад... А имени Танцующей Женщины мы не знаем, — добавляли партизаны. — Откуда взялась такая, не ведаем. Но горячо благодарны Свету за то, что она здесь сейчас и с нами...»
— Шагай, шагай, чел. — Конвоирша тычет меня в спину древком тяжёлого копья.
— От же ж спасибочки за совет, — искренне благодарю и, не будучи в состоянии воспользоваться магией (парочке приёмчиков и заклинаний Фея нас обучить успела!), прибегаю к другому, старому, как Вселенная, не единожды испытанному способу. Деланно спотыкаюсь, припадаю на колено, а когда, понукаемый нетерпеливым древком, распрямляюсь, то внезапно разворачиваюсь и врезаю головой роальдихе в нос, как в центр мишени. Никакой магии, чистое хулиганство.
8 : «КАК НАЧИНАЮЩАЯ ВОЛШЕБНИЦА»
...Экстренное Соединение Наяву произошло, когда Номи сидела в отведённом ей апартаменте и старательно пыталась отвлечься от тяжёлых мыслей.
Главными объектами и темами раздумий были двое мужчин — Майкл и Солид. Одного из них она любить не могла уже, а второго — не могла ещё.
Отвлекалась Номи, прокручивая в памяти все мерзости, с которыми у неё ассоциировалось слово «мужчина». Мерзостей набралось впечатляющее количество. Возникал закономерный вывод: а на кой ляд с этими похотливыми лживыми чудовищами иметь хоть что-то общее, помимо чисто деловых отношений: «ты мне —
Ответ напрашивался очевидный и безапелляционный, но... вылетел вон из головы в момент, когда Номи вдруг вместо мебели и интерьера «каюты» увидала пред собою каменную стену. Камень был покрыт каплями воды, отблёскивающими в тусклом свете лампы, что горела под сводчатым потолком. В ушах — вместо бессмертной Девятой симфонии Бетховена — загрохотал приближающийся топот. В ноздрях засвербило от кислой вони плесени...
Совмещение её чувств с «текущими» чувствами Сола было скачкообразным, без переходной фазы, и Номи ужаснулась: галлюцинация! Доли секунды, однако, хватило ей для осознания происходящего, и она, обмирая от страха за него, заорала на неверящего Мальчишку, замершего перед стеною в нерешительности...
В стену он шагнул, поверив в себя благодаря её искренней вере в него, и она потеряла с ним связь. Долго сидела, оглушённая и ослеплённая, задохшаяся, не воспринимая ни звуков музыки, ни вопросов обеспокоенной Ррри, ни тонкого фиалкового запаха, распылённого спреем таукитянской корпорации «Арома Эйр», ни окружающих предметов и существ...
Таким вот образом продолжилась операция с достаточно нелепым названием «Светомаскировка».
Название предложил Сол: «А чтоб никто не догадался! По сути, ведь на самом деле демаскируемся мы! Но, глядя с другой стороны, глядя изнутри или глядя под перпендикулярным углом...»
«Ох уж этот милый мой болтун Сол!..» О ходе продолжения рейда Номи узнала, заснув. Не зная, когда доведётся спать Солу, она все эти дни и ночи старалась просыпаться пореже, а для конспирации корабельный врач Тита объявила реставраторам, что у организма Номи экзотическая особенность — реагировать на стресс впадением в спячку. Стресс вызвала пропажа ещё двоих членов Экипажа, конечно.
И «...у чувствительной девочки произошёл нервный срыв, купируемый исключительно сном! Я её даже кормлю внутривенно во сне, господа!», — растолковывалa Тити каменномордым секьюрити, Стражникам Безопасности этим самым. Кокетливо интересовалась: «Лично я могу вам быть полезна? Я, конечно, уже давно и далеко не девочка, но, сами понимаете, до бабушки мне ещё далеко не менее...»
Реставраторы на стенки лезли от злости, неимоверными усилиями воли сохраняя каменные выражения лиц, но все вольные торговцы строили из себя святых невинностей: ничего не знаем, дескать, господа! А это не вы их, случаем, коварно похитили?! Верните взад! Положьте на место, дхорр забодай!
«Упоминание дхорра во всех случаях жизни, похоже, напрочь вытеснило традиционного дьявола», — сделала как-то вывод Номи. Не только для неё самой. Влияние «менталитета пана Убойко» было просто сокрушительным. Постепенно весь Экипаж перенимал излюбленные выражения стэпняков.
Милорда Джеймса на базе не было. После исчезновения Перебора глава реставраторов куда-то срочно отправился с планеты-штаба вместе со своим доверенным роальдом, сэром Норманом Шеащибойо Ланселотом, и с этим невесть откуда появившимся роче, как его там, Винсентом Ронгайя... И поэтому вольные торговцы стоически ждали возвращения регента, намереваясь пооткровенничать исключительно с ним, давая отпор дедушкам и бабушкам Реставрационного Совета, но в особенности — ренегату Майку, настойчиво пытающемуся добыть информацию.