Звездный меч
Шрифт:
И ещё мы узнаём, ЧЕМ королевский род прогневил волшебные Света. «Да-а уж!» — переглядываюсь я с Биг Боссом. «Что да, то да!» — отвечает его взгляд. Любовь во всех мирах Любовь. Обоюдное центростремительное движение существ в объятия друг дружки не укладывается ни в какие социальные рамки, не желает считаться ни с какими канонами.
Экскалибурцы узнают от нас, вкратце, о перипетиях розыскного запредельного рейда в никуда. Узнают о реставрациоиных «раскладах» (мы передаём Джону-младшему привет от дяди, за который он нас искренне благодарит, при этом
— Деньги и власть, — шептал Девятнадцатый Стюарт, — за это разумные убивают друг друга. Больше не за что... Экс ныне раздирают на части две группировки, не желающие делиться... хищники. Я ненавижу деньги и власть. Всеми фибрами.
— Какой ты умный, твоё высочество! — восхитился капитан. — И не скажешь, что аристократ в бог знает каком поколении!
— Кого тюрьма уму-разуму учит, у кого забирает и тот, что был, — комментирую, вспомнив фальшивого, пещерного Джонни.
— Вашши СВЕТлости, блишжже к телу, — хрипит Жжихло, — мы мочим муссоров или как?
— Крови постараемся избегать, — убеждённо говорит пацифист с воинственным именем Бранко.
А ежели?.. — вопрошает профессиональный вор, и недосказанность повисает в воздухе — чьим-то приговором.
— Лично я уйду отсюда по трупам, — спокойно информирует принц, — ежели что.
Сквозь растительность видна бледная, как саван, кожа. Глаза, позабывшие солнечный свет, — голубые искристые льдинки в мертвенном свете люминофорной панели, Я невольно ёжусь от суеверного восхищения. Ну, прямо вылитый дядька его, Джимми. Настоящий Стюарт! Этот — уйдёт. Этого вусмерть достала незавидная участь, уготованная ему враждующими кланами. Меня бы на его месте — аналогично. Козэл-видбувайло, хорошенькая роль принцу досталась! Где-то там играют, а он — сиди тут, изнывай от чёрной тоски, майся в темнице... Что гнусней всего на свете — лишённый возможности предъявить счёт!
— Ежели что, оно, конечно, знамо дело, ох-хо, — вздыхает Биг Босс.
— Ну что ж, займёмся ниндзялогией, — киваю и я. — Мне, братцы, сон снился, да не простой сон, а сон в ногу. Бывают в руку, а этот — в ногу. Вот только бы импульсный слоган какой-никакой надыбать или нищак, хоть завалящий...
— Нищак это что есть? — жадно любопытствует профессиональный бандюга Жжихло.
— Это на моём родном наречии зовётся любой лучемёт, относящийся к классу эндеров, — отвечаю. — Производное слова «зныщуваты», то есть «окончательно уничтожать».
— Чёткая погремуха, мне по нутру, — лыбится наш новый кореш-уголовник под неодобрительное покачивание головы моего капитана-пацифиста.
— Из спецкамеры выберемся, будет вам эндер, друг мой, — обещает принц, ещё один наш новый кореш.
И мы принимаемся изобретать очередной план, осуществление которого позволит, в частности, моим пальцам обхватить рукоять нищака. Мы всего лишь час как покорешились с экскалибурцами, человеком и роальдом, а уже понимаем друг друга с полуслова!
Вот, что значит настоящая мужская солидарность. Плюс «товарищество по несчастью». Бутылку, которую опытный зэк Жжихло ухитрился протащить даже в спецкамеру, мы уже коллективно прикончили. Пару глотков не пожалев
— Милорд Йонссон — наш Клинок, — серьёзно говорит Принц. Застенки революции, похоже, напрочь отбили у него чувство юмора — как почки. — Сэр Убойко и сэр Шщайзз — половины Гарды, а я сойду за Рукоять.
— Земеля, — растроганно говорит бывший подданный Джона Карла-старшего, казнённого папы нашего сотоварища по камере Джона Карла-джуниора, — слышь, кабы короля избирали, понял, я б за тебя мазу тянул. Веришь, да?!
— Верю. Но король, милый друг, это не должность. Это состояние души. Я так думаю, — отвечает на полном серьёзе Наследник Престола, всеми фибрами души ненавидящий власть и деньги.
По-моему, о таком короле любое королевство может только мечтать.
Лично я бы за него тоже «мазу потянул», ясный лень.
...Тон, коим особа королевской крови изрекает требование, убийственно-ледяной.
— Требую немедленного прибытия старшего смены.
Браьо, Джо! Только таким тоном и положено истинным Принцам разговаривать со всякими там смердами и плебеями.
— Ха! Будет комиссар сюда таскаться! — ухмыляется на экране морда сержанта-вертухая, призванного настойчивыми воплями Жжихло. Стражник, маячащий за спиной сержанта, вторит противным фальцетом: — Хи-хи-хи!
— Будет, — Джонни уверенно кивает, — прибежит как угорелый. Поди скажи ему, что через... — принц на мгновение замолкает, словно прикидывая окончательный срок, и продолжает: — ... три стандартные минуты семнадцать секунд заключённые Специальной Камеры номер Четыре уйдут в побег. У тебя в аккурат, пёс, осталось времени позвать главаря, а у него — прибежать. И поторопитесь, а то не успеете.
— У спецузника мозги-и расжижились... — протягивает сержант беззлобно, удивлённо как-то даже. По-ихнему это означает, что «крыша съехала».
— Время пошло, — отрубает принц и отходит от люка, с виду просто металлопластового, но «способного пережить взрыв сверхновой», по словам Джо. Да-а, угораздило нас запроториться в тюрягу, всем тюрягам тюрягу!
А с виду не скажешь. Стены красно-кирпичные, грязные, пол серо-цементный, голый и холодный, нары двухэтажные типовые, постельное бельё самое простецкое, стол к полу принайтовлен, табуретки без спинок, экран спецкоммуникатора у люка, панели освещения на потолке, «толчок» с умывальником за полупрозрачной ширмочкой в углу, автономный игровой компут в противоположном. Запах типично тюремный, отвратный. Всё.
Я бы в такой дыре, даже будь она обыкновенной камерой, сдох от удушья суток через трое. Или выбрался бы из неё вон. Каким угодно способом. Даже в одиночку. Избранный нами (одиннадцатый, по счёту, план!) способ рассчитан па четверых, но я бы придумал и для одного — хочешь жить, умей вертеться. Древняя земная поговорка. Джонни повезло, он не клаустрофоб. И умеет ждать, ясный пень. Долго ждать. Похоже, дождался.
— Шууйя, а вдруг он не шутит?.. — Хихикавший стражник умнее сержанта, а может, чуть более осторожен. — Он ведь никогда не откалывал ничего...