Звёздный огонь
Шрифт:
Хагена это не очень воодушевило.
Обиднее всего было то, что неприятность случилась с ними за полдня до прибытия в Кааму, где можно было бы поставить фрегат в док и хорошенько почистить, но капитан не хотел ждать. Хаген подозревал, что дело вовсе не в опасности: Крейн попросту не желал явиться в порт на фрегате, обросшем всякой дрянью, и тем самым дать Лайре Арлини лишний повод для насмешек. Так или иначе, приказ капитана был предельно ясен; все принялись за работу, а сам Крейн спустился на нижнюю палубу, взяв с собой нескольких помощников. Из трюма вытащили ящики с жесткими щетками и связку толстых перчаток, закрывавших руки почти до
В очередной раз выбравшись на палубу, чтобы отдохнуть и выпить воды, он посмотрел на небо – и увидел крылана. Джа-Джинни взлетел почти сразу после того, как началась «уборка», заявив, что не желает путаться под ногами.
– Везет кое-кому! – проговорил один из матросов, проследив за взглядом оборотня. – Мы тут горбатимся, а он! Птичка, кракен его побери…
Хаген покачал головой.
– Везет, говоришь? Я бы не хотел оказаться на его месте.
Парящий в вышине крылан показался ему воплощением одиночества. «Там были крылатые люди?» – спросил Крейн. Тайны, сплошные тайны. Мрачный, с вечной саркастической усмешкой, человек-птица держался особняком и лишь в присутствии капитана становился чуть приветливей, да и то не всегда. Но сейчас он был по-настоящему одинок… или нет?
Хаген огляделся.
Что связывало всех этих людей? «Оставаться на борту могут только те, кому там хорошо, – сказал ему Умберто совсем недавно. – Держать насильно тебя никто не станет». Вроде бы, всё понятно, но это же не ответ! Не было ничего общего у хмурого крылана, меланхоличной целительницы, Умберто с его нарочитой беззаботностью… Каждый хранил свои секреты, не намереваясь ни с кем делиться, и Хаген не назвал бы никого из них счастливым. Казалось бы, такая команда не должна была продержаться и дня.
Он закрыл глаза…
Ничего не исчезло. Попутный ветер наполнял паруса, дельфы резвились за кормой, люди суетились на палубе. А откуда-то из недр фрегата тянулись сияющие тонкие нити, паутиной охватившие сам корабль и команду: они переплетались, но не путались, легко проходя одна сквозь другую. «Паутина… а где паук?» «Дурак, – добродушно рассмеялся кто-то. – Всё ещё ничего не понял?» Нити тянулись и вверх – туда, где парила крылатая тень, и он вдруг увидел «Невесту» с высоты птичьего полета.
Хрупкая скорлупка на огромных ладонях безграничного океана, вот какой она была. Вблизи казавшийся мощным и опасным существом, издалека фрегат выглядел очень уязвимым, а вот сам океан, то полный неизъяснимого очарования, то пугающе грозный, теперь был попросту чужим. Он жил своей особенной жизнью – дышал, испытывал чувства, для которых ни в одном человеческом языке не было названия, – а люди и даже магусы по сравнению с ним казались чем-то не более значительным, чем рой мошкары над камышовыми зарослями.
… – Эй, уйди с дороги!
Бэр протопал мимо, волоча сеть, переполненную водорослями из трюма – как они проросли сквозь корпус, оставалось лишь догадываться. Отправив захватчиков за борт, гроган удовлетворенно хмыкнул и пробурчал что-то себе под нос на языке, который Хагену ещё не доводилось слышать. Вот ещё один секрет «Невесты ветра» – где ещё можно встретить грогана, который был бы не просто умен, но ещё и умнее кое-кого из людей?
«Ты начинаешь понимать».
Пересмешник быстро обернулся: возле грот-люка стоял капитан. С него ручьями текла вода, но лицо было удовлетворенное. Встретив взгляд Хагена, он улыбнулся и крикнул: «Всё, конец! Всем отдыхать!»
Тотчас же пересмешник почувствовал усталость и зверский голод.
А ещё ему почему-то было очень хорошо…
В Кааму они прибыли, когда солнце стояло в зените, заливая округу медовым светом. Хоть на пристани царил зной, людей там оказалось немало. Опершись о планшир, Хаген наблюдал за горожанами, вспоминая, как попал сюда впервые больше месяца назад – и вдруг увидел в толпе знакомое лицо. Это было немыслимо: на таком расстоянии нельзя было ничего разглядеть, к тому же человек, на которого он обратил внимание, стоял у стены дома, в тени. И всё-таки одного взгляда оказалось достаточно, чтобы её узнать.
– Мара!
Полуденная жара сделалась невыносимой: Хагену показалось, что он весь охвачен пламенем. На пристань, скорее – а то вдруг она скроется из виду, растворится в толпе, пройдет сквозь стену? Она может, он ни на миг в этом не усомнился. Пересмешник был готов спрыгнуть в воду, но тут…
– Ну-ка, успокойся! – Крейн схватил его за шиворот, встряхнул. – Что ты бегаешь, точно голодный пес?
– Мне нужно туда! – Хаген дернулся, но не тут-то было. – Она уйдет! Мне надо…
– Никуда она не уйдет… – На лице Крейна появилась усмешка. – Раз уж выбрала тебя сама, то будет ждать.
– Ждать?.. – В голове у Хагена постепенно прояснялось, слова приобретали смысл. – Она… Мара… так вы всё-таки с ней знакомы? Кто она?
Капитан тяжело вздохнул.
– Хотел бы я знать. Но ты должен быть с ней поосторожнее.
– Разве мне не придут на помощь в трудную минуту? – рискнул пошутить Хаген. – Так ведь говорили…
Он осекся.
– Осторожнее, – повторил феникс, глядя на него серьезно, без улыбки. – А кто она такая, пусть сама расскажет. Мне ты всё равно не поверишь…
Однако не то капитан ошибся, не то Хаген попросту обознался, приняв какую-то другую девушку за свою случайную знакомую, но когда он сошел на пристань, Мары там не было и в помине. Растерянный и сердитый, оборотень пошел в таверну, где и просидел за кружкой сарьи до тех пор, пока не его не позвали в гости к королю Окраины.
Лайра был зол.
Хагену уже доводилось видеть короля веселым, угрюмым, задумчивым – но теперь Арлини казался зверем в клетке. Он ни мгновения не мог усидеть на месте, хотя и пытался: опускаясь в кресло, почти сразу вскакивал и принимался ходить взад-вперед по двору, вдоль бортика фонтана, то и дело бросая жгучие взгляды на Крейна. Магус сидел, закинув ногу на ногу, смотрел в небо, скучая – в общем, делал вид, что происходящее его совершенно не касается. Хаген и Умберто, стоявшие поодаль, терпеливо ждали, когда представление окончится.