Звёздный огонь
Шрифт:
Дальше была темнота.
Он открыл глаза и понял, что лежит лицом вверх на хлипком плотике, дрейфующем в густом тумане, и не может даже пальцем пошевелить. Боли не было, лишь странная тяжесть во всем теле. «Как будто воздух вдруг обрел вес», – подумал Умберто и с удивлением осознал, что не дышит.
Значит, люди Сатто и Звездочета не бросили его посреди волн, вдалеке от берега, они его просто убили, а это странное местечко и есть посмертие, уготованное Повелителем штормов одному непутевому моряку, любителю плести узлы…
Пока Умберто думал об этом, в мертвой тишине проснулись звуки:
А потом раздались шаги – кто-то шел, шлепая босыми ногами по волнам, будто по лужам после дождя.
– Дурак… – произнес знакомый голос. – Отчего ты так стремишься встретиться с Великим штормом?
– Мы с ним закадычные приятели… – ответил Умберто, с трудом ворочая языком. Каждый звук приходилось выталкивать насильно. – Но теперь он, должно быть, рассердится.
– Ещё бы! – Эсме рассмеялась. – Ему опять придется отложить встречу, потому что я здесь. Но только не говори, что спасение твоей жизни должно стать одной из моих привычек.
– Если только так мы сможем оставаться наедине… – начал он и осекся, осознав, что говорит вслух. О-о, Заступница! В этом странном месте не было никаких различий между мыслями и словами, и стоило Умберто это понять, как ему во что бы то ни стало захотелось скрыть от девушки то, что скрыть было невозможно. – Ох, прости!
Невидимая рука коснулась его лба.
– Будем считать, – сказала Эсме ровным голосом, – что я не слышала.
– Заметано. Ты не объяснишь, как я здесь оказался?
– А-а, не помнишь! Ничего удивительного. Тебя здорово отделали… и проломили череп дубинкой.
– Надо же… – медленно проговорил Умберто. При слове «дубинка» он вспомнил ещё кое-что запретное для Эсме. – Капитан все время говорил, что дубовую голову проломить невозможно…
Поздно, слишком поздно. Время обращается вспять и восемь лет пролетают за одно мгновение: вот он, тот самый проулок, где всегда поздно вечером проходил некий человек, имевший очень много врагов. Жизнь этого человека весила ровно столько же, сколько и тяжелая палка в руках пятнадцатилетнего парнишки, который замерз и устал ждать, но отказываться от задуманного не собирался.
Умберто хорошо запомнил мерзкий хлюпающий звук, раздавшийся при ударе…
– НЕТ!!!
Вновь наступила тишина – мучительная, почти невыносимая, – а потом все тот же нежный голос сказал без тени упрека:
– Казнишься? Зря. Я ведь не Великий шторм, чтобы карать за грехи.
О-о, он вовсе не наказания боялся!
– Быть может, ты Эльга? Та, которая прощает…
– Сам решай, – ответила целительница после паузы. – А теперь мне нужно привести тебя в порядок, иначе капитан здорово на нас обоих рассердится.
И Умберто погрузился в некое подобие сна, в котором смешались воедино воспоминания и мечты. Там была она – такая, какой он хотел бы её видеть, – и ещё они были вдвоем. Он чувствовал
Он совершенно опьянел от вседозволенности и даже перестал обращать внимание на тварь, затаившуюся в океанской бездне. Он болтал без умолку, открывая Эсме свои воспоминания, свою душу – всего себя.
Тварь наблюдала.
Тварь слушала…
– Не дергайся, – еле слышно прошептал Хаген. – У тебя такой вид, что слуги лорда Вейри сразу решат: за этим гостем нужен глаз да глаз, а то ещё украдет чего-нибудь.
– Ты так говоришь, словно был когда-то слугой…
Сквозь личину навигатора «Верной», добропорядочного купца и моряка, на мгновение проступило настоящее лицо оборотня-пересмешника. Умберто досадливо нахмурился: он все никак не мог привыкнуть к тому, что рядом с ним вовсе не Кристобаль Крейн.
– Да, я действительно был слугой несколько лет, – вдруг проговорил оборотень. – Так вжился в эту роль, что потом едва сумел вспомнить, кто я такой на самом деле. Маски, они иногда прирастают – приходится с мясом отдирать.
– А я никогда не был вором, – сказал Умберто невпопад. – Никогда не брал чужого.
Хаген с удивлением взглянул на него, но промолчал.
Комната, в которой их оставили дожидаться, пока Вейри Краффтер завершит беседу с предыдущим посетителем, была шестиугольной формы, и от непривычного обилия ломаных линий слегка кружилась голова. «Этот лорд-искусник нарочно заставляет нас сидеть тут, – подумал Умберто. – Хочет, чтобы мы вошли к нему безобидными, словно птенчики». Он искоса взглянул на Хагена: оборотень выглядел погруженным в раздумья, и его слабая улыбка могла означать что угодно.
Когда Крейн заявил, что именно Умберто должен сопровождать Хагена во время его визита к повелителю Эверры, моряк поначалу воспротивился. «Почему я? – сердито спросил он. – Разве не разумнее было бы отправиться тебе? Вы же как бы братья…» «С каких это пор ты стал решать, что разумно, а что нет? – едко поинтересовался Феникс. – Если Вейри Краффтер хочет обсудить какое-нибудь торговое дело, с ним рядом вполне может оказаться мастер-корабел, а я сегодня слишком устал, чтобы лезть на рожон!» Умберто вспомнил об утреннем разговоре и мгновенно остыл; взамен его начала терзать тревога – уж очень неожиданным было приглашение Вейри Краффтера. «Успокойся, – сказал Хаген, положив руку ему на плечо. – Тебе вообще не придется ничего делать, просто молчать с умным видом. Не могу же я пойти туда один!..»
Бесшумно открылась дверь, и из кабинета лорда Краффтера вышел щегольски одетый магус; заметив моряков, он приостановился, смерил их холодным взглядом. Высокомерия, свойственного большинству небесных детей, в этом взгляде было предостаточно, но Умберто почувствовал кое-что ещё. Был ли это… интерес?
– Марко Эсте, навигатор, – Хаген почтительно склонил голову, и Умберто торопливо последовал его примеру – всё верно, именно так и должен вести себя обычный человек в присутствии высокородного магуса. – Это мой помощник, Умберто.