Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень

Гир Александр

Филистена была поражена таким превратным толкованием. Она пробовала возражать: говорила королю, что сын герцога не имеет ничего общего с предсказанным суженым принцессы, что, кроме всего прочего, необходимо совпадение гербов обоих семейств, и, наконец, далекая страна на севере и северные владения герцога – не одно и то же. Но все было тщетно, король стоял на своем. Видя, что доводы ее бессильны, вещунья, преклонив колена, стала умолять Аранеуса отменить обручение.

– Что я слышу, Филистена? – возмутился он. – Ты предлагаешь мне, королю Аранеусу, отказаться от данного мною слова? Ты хочешь, чтобы я поехал сейчас к герцогу и сказал: «Извините, мой милый герцог, я передумал». Нет! Это невозможно. И потом, ты забываешь о «Песне жизни» сына моего друга.

– И в этой Песне говорится о том, что вы породнитесь? –

удивилась Филистена.

– Разумеется. И я тебе ее сейчас покажу.

Король удалился в свои покои и вскоре принес манускрипт. Филистена прочла предсказание, и в ее лице отразилась растерянность.

– Ну что, милая моя, – примирительно сказал король, – ты убедилась? Твое пророчество, думаю, тоже составлено верно, но оно слишком расплывчато, и это ввело тебя в заблуждение.

Щеки вещуньи покрылись румянцем, а глаза вспыхнули огнем. Теперь обиделась она.

– Нет, государь, я ручаюсь за каждое слово моей Песни. Тут не может быть никакой ошибки, на которую ты столь деликатно намекаешь. Я еще раз повторяю: сын герцога не может быть мужем принцессы и не будет им. Так не лучше ли сейчас расторгнуть помолвку? Потом это будет сделать труднее и больнее.

– О Филистена, не гневи меня! Успех прежних пророчеств вскружил тебе голову, и вместо того, чтобы поискать ошибку в своем труде, ты ставишь под сомнение мудрость одного из королей Магонии. Умерь свою гордость. Я не намерен менять решение в угоду твоему тщеславию. Советую тебе хорошенько подумать, стоит ли упрямиться дальше.

И не говоря более ни слова, король Аранеус вышел.

Он долго сердился на Филистену за ее «нелепое» упрямство, а когда остыл, то уже не нашел вещуньи в своем дворце. Неизвестно, где теперь находится Филистена, зато известно, что король Аранеус сделался с той поры нелюдим и мрачен…»

Себастьян был настолько поглощен рассказом старой Марты, что живо представлял себе и чудесный дворец короля Аранеуса Диадематуса, и его волшебный сад, где аромат цветов навевал любовь, и маленькую принцессу, и красавицу Филистену с удивительно знакомым, и в то же время неузнаваемым лицом. Но сказочные виды Магонии стали терять очертание, и на смену им пришли более привычные, нустернские. Себастьян увидел себя в пышном наряде, идущим через Ратушную площадь. В конце площади он ясно различает племянницу бургомистра Леонору: она прекрасна, она ждет его. Звездочет прибавляет шаг, сердце его переполняется радостью, Леонора – близко. Она улыбается, протягивает к нему руки… Но вдруг черная тень падает на Леонору, окутывает ее тьмой, и она кричит ему, просит о помощи…

Себастьян тоже закричал и открыл глаза. Он лежал в постели в своей комнате, наполненной ярким дневным светом.

«Интересно, – подумал звездочет, – как я попал в спальню? Ведь я был внизу, и Марта рассказывала мне сказку. Или это была не сказка, а сон?» Он еще долго лежал, припоминая детали сна, похожего на сказку, или сказки, незаметно перешедшей в сон. Наконец, ночные грезы уступили место дневным мыслям. Он вздохнул, прошептал нараспев заветное имя и поднялся с постели. Спустившись вниз, Себастьян обнаружил, что Марты дома нет. На столе его ждал теплый завтрак. Наспех перекусив, звездочет поспешил к своему другу Бальтазару Букреусу.

Глава восьмая

Оброненный веер и подслушанный разговор.– Поручение племянницы бургомистра.– Нустернский архив и тайна архивариуса.– Странные гости госпожи Леоноры.

Город кипел будничной жизнью, но чувствовалось, что сегодняшний день не совсем обычен. Из кузнечного цеха доносился веселый перезвон молотков. Казалось, кузнецы не ковали, а репетировали какую-то замысловатую праздничную увертюру. Торговцы выставляли в лавках свои лучшие товары, как это бывало лишь в дни больших праздников. По улицам беспрерывно сновали экипажи, развозившие разряженных городских кумушек. Корзины цветочниц опустошались буквально на глазах.

Себастьян бодро шагал по городу, встречая радостные просветленные лица. Он торопился в ратушу, надеясь найти у своего друга разрешение многочисленных вопросов, занимавших его мысли. Звездочет миновал Гончарную улицу, вышел на Ратушную площадь, и тут увидел роскошную закрытую карету, подъехавшую

к особняку бургомистра. Он никогда не видел этой кареты, но тотчас догадался, кому она может принадлежать. Вмиг позабыв о цели своего пути, Себастьян кинулся в другой конец площади, к дому, где остановился экипаж. Добежав почти до самой кареты, он опомнился и, отступив назад, притаился за выступом соседнего дома. Сердце его готово было вырваться из груди. Вышедший из особняка слуга отворил дверцу кареты, и из нее показалась Леонора. Только несколько мгновений Себастьян видел плавную гордую поступь своей возлюбленной, слышал звук ее легких шагов… Но вот слуга, обогнав девушку, открыл дверь парадного, и та скрылась за ней. Себастьян чувствовал, что, если не увидит Леонору еще раз, если не услышит ее голоса, он умрет. И тут само Небо послало ему удачу: на мостовой возле кареты лежал веер, который, без сомнения, обронила племянница бургомистра. Звездочет подбежал к карете, поднял веер и поспешил к парадному. Слуга протянул было руку, чтобы взять находку, но Себастьян отстранил его и устремился вперед. Особняк бургомистра был хорошо знаком звездочету, и поэтому, не растерявшись в просторной прихожей, он быстро выбрал нужную из трех дверей и оказался в огромной гостиной. В глубине ее, на лестнице, ведущей на второй этаж, мелькнуло платье Леоноры. В мгновение ока он очутился на лестнице, взбежал по ней и увидел Леонору, входящую в свою комнату. Она еще не успела закрыть дверь, как Себастьян очутился возле нее. Но тут он вынужден был отказаться от намерения войти, поскольку из-за двери донесся чей-то грубый скрипучий голос. Слов он не разобрал, но отчетливо услышал, как Леонора вскрикнула:

– Граф, это вы?

– Я, моя ненаглядная сеньорита.

Себастьян растерялся и не знал, что ему делать: войти в комнату он не решался, а уйти не было сил. Так он и остался возле приоткрытой двери в весьма щекотливом положении подслушивающего.

Тем временем разговор в комнате продолжался. И был он далеко недружелюбный.

– Что вы здесь делаете? В этом доме, в моей комнате? – раздосадовано спрашивала Леонора.

– Дожидаюсь вас, моя драгоценная. Нетрудно было бы догадаться.

– Эпитеты, которыми вы меня осыпаете, хуже самых страшных ругательств!

– Но они продиктованы моей любовью и надеждами, которые она рождает.

– Перестаньте, пожалуйста. Ваши домогательства утомительны, а надежды бесплодны. Мне нет нужды беседовать с вами, господин Пардоза. Оставьте меня.

Себастьяна будто обожгло. С первых же слов голос невидимого визитера показался ему знакомым, но когда Леонора произнесла его имя, все сомнения отпали. В комнате Леоноры находился тот самый Мигель Пардоза, с которым Себастьян познакомился вчера в трактире. Он хорошо помнил, как тогда побледнела Леонора, едва услышав это имя. Теперь звездочет жадно ловил каждое слово.

– Кто вас пустил в мою комнату? – гневно спросила Леонора.

– В вашу? – усмехнулся в ответ Пардоза. – Эта комната, сударыня, такая же ваша, как и моя.

– Что вы этим хотите сказать?

– О нет, я только пошутил. Извините меня, госпожа Леонора, очаровательная племянница бургомистра вольного города Нустерна.

И Пардоза разразился омерзительным хохотом.

– Прекратите это издевательство, граф. Иначе я позову слуг, и они выведут вас вон.

– Это неразумно, – оборвав смех, проговорил Пардоза. – Вы напрасно гневаетесь на мою веселость. Поверьте, наблюдая ваше поведение, всякий рассмеялся бы. Вы совершили столько несуразностей за время вашего, так называемого, путешествия, что немудрено развеселиться. Конечно, вы еще молоды и неопытны. И тем не менее… Посудите сами: вначале вы являетесь ослепительной звездой, кометой, и тут же толпа поклонников не дает вам прохода. Теперь вы стараетесь быть менее заметной, но и из этого ничего не получается. Если не ошибаюсь, сегодня бал в вашу честь. Вы нарушаете известные законы, моя очаровательная Леонора. Вам нужен опытный наставник и покровитель. Я предлагал вам свои услуги, но вы отвергли их. Меня оболгали перед вами, и вы поверили наветам. Но я не обидчив и могу различить главное и второстепенное. Я последовал за вами, понимая, что рано или поздно вам понадобится помощь могущественного друга. Я не упускал вас из виду, следил за каждым вашим шагом, но издалека, на расстоянии, пока существовало некоторое препятствие.